Прочитайте книгу Свет в ее глазах в формате FB2, TXT, PDF, EPUB бесплатно без регистрации на сайте нашего обучающего портала learn.43413.net. Скачать книгу Селина Аллен прямо сейчас.

Элита Нью-Йорка #2
Он разбил мое сердце. Я убедилась, что все легенды о властном, грубом и бессердечном Блейке Джефферсоне – правда. Мне потребовался год, чтобы покончить с болью и забыть его. Но когда я наконец решила двигаться дальше, он снова появился в моей жизни. Я хочу придушить его, а он с радостью скинул бы меня с крыши самого высокого здания в Нью-Йорке.

Надеюсь, мы оба возобладаем над своими чувствами, ведь теперь мы вынуждены работать вместе.

Продолжение истории «Тьма в его сердце».

Селина Аллен

Свет в ее глазах

От автора

Дорогой читатель, эта книга входит в цикл из разных книг под названием «Элита». «Свет в ее глазах» – это вторая часть дилогии из цикла, где главными героями выступают Джоанна Хэтфилд и Блейк Джефферсон.

Каждая книга либо дилогия из цикла является самостоятельной историей, но, как автор, я советую тебе читать их по порядку:

1) Тьма в его сердце – Джоанна и Блейк

2) Свет в ее глазах

3) Эффект Фостера – Джеффри и Барбара

4) Правила Барби

5) Заставь меня влюбиться – Конрад и Сабрина

6) *здесь будет книга* – Майя и Эрик

7) *тут тоже будет книга* – Кайл и Рейна

Если у тебя возникнет желание следить за новостями о моем творчестве, выходом книг в печать, да и просто поговорить, то я всегда жду тебя в своем телеграме – https://t.me/selina_allen_books

Плейлист

Years & Years – Foundation

Ariana Grande – How I Look On You

Jarryd James – Do You Remember

MARINA – Man’s World

Faouzia, John Legend – Minefields

Ariana Grande – break up with your girlfriend, i’m bored

Madison Beer – Good In Goodbye

The Weeknd – Faith

Blackbear – hot girl bummer

Rihanna – Disturbia

Harry Hudson – Meet Again

Rihanna feat. JAY Z – Talk That Talk Album Version

Faouzia – Tears of Gold

The Weeknd – Escape From LA

Chase Atlantic – SLIDE

Alessia Cara – Here

Daya – Insomnia

Moniac – Sex in the Cathedral

London Grammar – Truth Is A Beautiful Thing

Selena Gomez – People You Know

London Grammar – Talking

Black Atlass – Night After Night

MARINA – Karma

Tom Odell – Another Love

Zara Larsson – Love Me Land

Titiyo – Come Along Remastered

Isak Danielson – Power

Shawn Mendes, Justin Bieber – Monster

Under Ground Kings – Trap Room

Little Mix – Monster In Me

The Weeknd – Privilege

Walking On Cars – Colonize My Heart

Пролог

Самый искренний человек – все равно солжет. Самый верный – предаст. Обещавший никогда не обижать – сделает больно.

Я с детства привыкла все планировать и контролировать. Мои куклы стояли в определенном порядке, каждая тетрадка и ручка имели свое место. Я не могла лечь спать, не наведя порядок в своих вещах – даже мысль о книге, находящейся не там, где ей предназначалось, вызывала у меня страх.

Неизвестность, неподготовленность, спонтанность пугают меня. Я бы хотела жить по заранее написанному сценарию. Как хорошо знать, в какое время будешь счастлива, зла или расстроена. Какую ночь проведешь в слезах. Кто обманет и разобьет твое сердце.

Сценарий можно переписать. Я бы пришла в кафе на полчаса позже, спокойно выпила свой кофе, доделала проект и побежала на работу. В тот злополучный вечер, я бы выбрала другой клуб. Я бы никогда не стала принимать заказ у капризного столика, избежав неприятного разговора с посетителем. Я бы изменила все. Но это невозможно.

Человек не властен над судьбой, над будущим и даже над настоящим. Мы можем принимать решения, но бессильны перед жизненными испытаниями, которые ждут впереди.

Любовь – одно из таких испытаний. Она врывается в жизнь и подчиняет себе. Заставляет становиться заложником чувств и эмоций. Если бы я знала, что мою жизнь перевернет мужчина, что влюблюсь в того, в кого запрещено влюбляться… Я бы сделала все, чтобы не допустить этого.

– Джоанна, добрый вечер, – лучезарно улыбнулась мне Фелиция.

Я не обернулась, мое лицо выглядело ужасно: опухшие красные глаза, смазанный макияж, разочарование и грусть во взгляде.

– Добрый вечер, – гнусавым голосом отозвалась я, проворачивая ключ в замочной скважине.

– У тебя все хорошо? – спросила сиделка миссис Скотт.

Нет. Все просто ужасно.

Я чувствовала странную тупую боль в груди и надеялась, что уже завтра утром она прекратится.

– Да, немного приболела, – слабо отозвалась я. Мой голос срывался, хриплый и тихий, он был пропитан болью. – Не хочу вас заражать.

Ключ остановился.

– Бедная девочка, что-то серьезное? – спросила она.

Кажется, разбитое сердце.

Врач не требуется, потому что не поможет. Никто не поможет.

– Нет, обычная простуда.

Я взялась за ручку, собираясь толкнуть дверь.

– Дороти очень понравился букет, который ты прислала, она давно не получала цветов. Она ждет тебя в гости, – сообщила Фелиция.

Кажется, она не заметила, что я нахожусь в секундах от нервного срыва.

– Конечно, до встречи.

Я толкнула дверь и вошла в квартиру. В холле пахло едой, деревом и женскими духами. Свет не горел во всей квартире, из гостиной виднелись темные силуэты, я полагаю, шаров и украшений. Послышался стук когтей Брюса о мраморные полы и громкий хлопок.

– С днем рождения! – закричали Барбара и Конрад в унисон.

Свет включился.

По моей щеке скатилась еще одна слеза, и я слабо улыбнулась.

Глава 1

Один год спустя.

Джоанна

– В следующий раз махнем в Европу, – сказала Барбара, падая в кресло самолета. – Дейзи, принеси мне мартини, пожалуйста.

– Поняла, мисс Эванс, – ответила милая стюардесса и убежала за напитком.

Я улыбнулась краешком рта и откинула в сторону журнал о моде, коих Барбара таскала за собой стопками.

– Не знаю, на Гавайях не так уж и плохо, – пожала плечами я.

Две недели назад ко мне в кабинет влетела Барбара и сказала, что ей срочно нужен отдых. Кто я такая, чтобы отказывать подруге?

О том, что выше управляющей нью-йоркского отеля мне не прыгнуть, я уяснила уже давно. Отец всегда будет меня игнорировать, а я не могу всю жизнь бегать за иллюзорной отцовской любовью.

Это осознание далось мне тяжело. Нельзя двадцать лет стремиться к чему-то, а потом вдруг поменять направление. На перестройку у меня ушло полгода.

Я не загоняла себя в угол и даже не бегала к психологу, как советовали мои близкие, хотя стоило бы, ведь тогда проблема решилась бы быстрее. Я просто отодвинула «проблемы с папочкой» в сторону и решила думать в первую очередь о своих чувствах, а не о чужих.

Каждый человек достоин любви, любой любви. Но при этом мне не нужна чья-то любовь, чтобы чувствовать себя полноценной.

Поэтому, когда Барбара предложила слетать в отпуск, я не раздумывая согласилась. Мы провели три недели на шезлонгах под палящим солнцем на курорте острова Мауи. Пальмы, песок, лазурный берег. Это место можно сравнить с раем.

Частный самолет Конрада вез нас обратно в Нью-Йорк. И если я не ошибаюсь, то до посадки нам остается не больше двух часов. Значит, когда мы приземлимся, будет семь утра. Я отлично выспалась в полете, поэтому первым делом отправлюсь в отель.

– Не так уж и плохо? Это было ужасно! Ни одного красавчика, – фыркнула она, проводя ладонью от плеча до запястья. – Но, должна признать, загар получился отличный.

Я откинулась на спинку кресла и рассмеялась, прикрывая глаза. На загоревшие щеки легко дул прохладный воздух из кондиционера. Казалось, мою теплую кожу все еще растирает молодой и мускулистый гавайец. Такого наслаждения от массажа я не получала уже давно. Каждый сантиметр моего тела был расслаблен, я отдохнула и была готова вернуться к работе. Ужасно соскучилась по отелю.

– Ты же туда не за красавчиками ехала, – усмехнулась я, вспоминая стенания подруги. По ее словам, если бы мы срочно не отправились на отдых, то она могла умереть. Ей нужно было оказаться как можно ближе к экватору.

– Именно за ними. Тебе тоже не помешает начать встречаться с горячими парнями, – посоветовала она.

В последнее время подруге не удавалось найти себе нормального парня, она часто бегала на свидания, но привередливую Барбару оттолкнуть можно было лишь родинкой расположенной не в том месте. Я же наоборот избегала свиданий как могла. И собиралась делать это и дальше.

– Что там у тебя с Эриком? – спросила подруга. – Ты дашь ему зеленый свет?

Эрик.

Еще одна тяжелая тема.

Весь прошедший год мы хорошо общались. Не знаю, как так вышло, но кажется, Лоусон стал кем-то вроде друга для меня.

В тот вечер, когда Джефферсон рассказал мне, почему на самом деле был со мной, Эрик вступился за меня, и они даже подрались. Служба безопасности отеля решила этот вопрос достаточно быстро, о чем мне сообщили позднее.

Эрик ждал меня на улице у входа в отель и предложил подвезти до дома. Я ответила ему решительным «нет». И уехала на такси. Но он не сдался, и стал оказывать слишком много знаков внимания девушке, которая швыряла примирительные цветы ему в лицо. В конце концов, я не смогла устоять перед его настойчивостью, и мы помирились. Он извинился за то, что скрывал от меня правду, и я простила его. С мудаком на букву «Б» они больше не общались.

– Я пригласила его сегодня с нами поужинать. Обычный дружеский ужин, ты, я и Эрик.

– Дружеский? А Эрик знает, что ты к нему относишься как к другу? – усмехаясь, спросила Барбара.

Он знал, ведь не раз пытался перевести наши отношения в новый формат. Я понимала, что нравлюсь Эрику. Он не скрывал этого. Проблема была в том, что такие отношения могли во многом осложнить мою и без того сложную жизнь.

На самом деле любые отношения могли это сделать. Но я понимала, что не могу быть одна вечно. Я обожглась, поверила тому, кому нельзя было верить. Но это не означает, что все мужчины в моей жизни будут такими же, как мудак на букву «Б».

Джефферсон уникален в своем роде.

– Он знает, – кивнула я, принимая от стюардессы кружку чая. – Он знает и принимает это.

Барбара села ровно и, наклонив голову, принялась размышлять о чем-то своем. После она сказала:

– Я вижу глаза Эрика, и каждый раз, когда ты рядом, они светятся. Кажется, он влюблен в тебя.

– Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.

Раздражение и страх нахлынули на меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что-то и с кем-то построить, то уж точно не любовь.

– Я понимаю тебя, – сказала Барбара. – Понимаю, как никто другой.

Мне известно, что в прошлом Барбары произошло нечто ужасное, что заставляло ее избегать серьезных отношений. Но что именно я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду, а я не настаивала. Ведь тоже не могла поделиться с ней многим. Мое сердце догорело, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.

– Тогда ты должна понимать, я не совершу эту ошибку снова, не позволю кому бы то ни было залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, – серьезно сказала я.

– Понимаю, но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит позволить ему позаботиться о тебе, если он сам того хочет?

Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?

***

Водитель остановился у отеля.

– Наш ужин в шесть, не забудь, – напомнила Эванс.

Ужин у меня дома.

– Помню, – усмехнулась я, закрывая дверь автомобиля.

Машина поехала дальше, везя Барбару по делам, а я вошла в отель.

Еще в самолете я сменила удобные джинсы и футболку на черную юбку, белую рубашку и туфли на высоких каблуках с красной подошвой. На плечи накинула легкую куртку. Волосы собрала на затылке и закрепила гребнем с рубинами.

Вернувшись после гавайского отдыха, я была готова ворваться в холодную рабочую осень. Я вставила ключ в замочную скважину кабинета и попыталась провернуть его, но ничего не вышло.

– Блеск! Еще и с замком заниматься, – проворчала я.

И когда мне в голову пришла идея вызвать ремонтника, за дверью послышались шаги. Дверь резко распахнулась, и я вскрикнула от неожиданности.

– Ты чего орешь? – хмуро спросил Конрад.

Я не смогла сдержаться и легко толкнула его обеими руками в грудь. Конрад отступил назад, я вошла внутрь.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся он.

– Я думала, ты приедешь вечером.

– Планы поменялись, я и не уезжал, – пожал плечами он.

Я остановилась у стола, обернулась и уставилась на брата.

– Ты все это время жил в моей квартире?

Перед моим отъездом Конрад приезжал в город решить дела отеля. Как обычно он остановился у меня и должен был уехать следом за мной.

– А ты против? – с улыбкой на губах спросил брат.

– Не против, но хорошо было бы меня предупредить.

Я заняла свое кресло и открыла сумочку, вынимая оттуда гавайский сувенир.

– Не думал, что ты разозлишься, – ответил Конрад, подхватывая статуэтку. – Что это, камень какой-то?

– Птица из гавайита.

Он покрутил ее в руках, осматривая со всех сторон. Брови его собрались на переносице, образуя морщинку. Затем он взглянул на меня исподлобья и улыбнулся.

– Это не похоже на птицу. И из чего, ты сказала, сделан этот булыжник?

Я забрала у него статуэтку и поставила ее рядом с голубкой из горного кварца – давним подарком Конрада.

– Она похожа на птицу, у нее даже клюв есть. А сделана она из гавайита, это такая горная вулканическая порода. К тому же продавец сказал, что она активно поглощает негативную энергию. Но на тебя никакого гавайита не хватит, – фыркнула я.

– Ты, как всегда, сама доброта, Джоанна, – усмехнулся Конрад, занимая место напротив моего стола. – А теперь давай к делу.

– Очень интересно, какие дела у тебя появились ко мне? – спросила я, откидываясь на спинку кресла.

Документы пришли с ошибками? Циклон надвигается? Наш отец опять что-то сделал? Валяй, братец, я вся внимание.

– Ты хотела обустроить казино при отеле, – сказал он, заставляя меня растерять все игривое настроение.

Я выпрямилась и сложила руки перед собой.

Казино было моей мечтой, когда я бредила управлением, еще учась в колледже.

– Ты знаешь, что хотела, но отбросила эту затею сразу же, как поняла, что даже руководство строительством собачьей будки мне не доверят.

– А проект казино готов? – игнорируя мои слова, спросил Конрад.

Я всматривалась в его глаза несколько секунд, не понимая, для чего он все это спрашивает. Собирается взять мои наработки и заняться казино? Не думаю, Конрад любил создавать сам, а не брать за основу чужие идеи. В этом мы с ним были похожи.

– Готов, – осторожно ответила я.

Брат улыбнулся уголком губ.

– Глупость спросил, разве может быть у тебя что-то не готово?

Я закатила глаза, но все же улыбнулась от такого комплимента.

Конрад встал, взял в руки чайник с небольшого столика и разлил напиток по чашкам.

– Отлично, просто замечательно. – Конрад говорил это не мне, а себе, словно что-то подмечая в своей голове. Меня насторожило такое поведение брата.

– Конрад, выкладывай. – Внутри было нехорошее предчувствие, но я постаралась выбросить все эти глупости из головы.

Конрад сделал глоток чая и отставил кружку в сторону. Откинувшись на спинку сиденья, он посмотрел на наручные часы.

– Через полчаса у нас встреча, – сказал он.

Я открыла рот и тут же его закрыла, прямо как аквариумная рыбка.

Ничего такого в моем графике не было.

– Встреча с кем?

– С генеральным директором строительной компании, – пожал плечами он, словно ничего страшного не происходило. Но я с ним не могла согласиться.

– Я не готова, почему этого не было в моем календаре? – Я принялась листать задачи в телефоне, надеясь отыскать ту самую встречу.

Не может быть, чтобы я назначила встречу и забыла про нее. Я все держу в голове, все мои планеры служат лишь формальностью.

– Встречу запланировал я, – спокойно ответил брат.

Я вскинула голову, уставившись на него и пытаясь понять, что он только что сказал.

– Конрад, ты знаешь, как сильно я ненавижу это! Почему нельзя было предупредить меня заранее?

– Это дело требовало быстрых решений.

– Разговор пойдет о казино при отеле? – уточнила я так, словно до этого была в отключке и не разобрала ни одного его слова. Вместе с тем, я пыталась успокоиться, ведь единственным моим желанием было ударить Конрада горячим чайником.

– Именно.

– Ты с ума сошел! – вспыхнула я, вскакивая с места. – Да и где ты вообще нашел землю под строительство?

– Я выкупил соседнее здание.

В голове быстро закрутились мысли, подкидывая мне схему расположения нашего отеля.

– То, что в северную сторону? – осторожно спросила я.

– В южную.

– Там же мормонская церковь!

– Уже нет.

На его лице появилась издевательская улыбка, и чтобы скрыть ее, он поднес кружку с чаем к губам.

– О боже, ты уничтожил мормонскую церковь? – взвизгнула я.

– На то была воля божья, а со служителями его оказалось не так уж сложно договориться, – пожал плечами брат.

– Иисус, Мария и Иосиф, – прошептала я, медленно опускаясь в кресло.

– Они все очень ждут твое казино, не понимаю, почему ты расстраиваешься, – усмехнулся Конрад.

Он раздражал меня своим спокойствием. Брат вальяжно расположился в кресле и выглядел расслаблено. В этом мы с ним не были похожи, он очень просто относился к жизни.

– Нам лучше уже выезжать, пробки в городе, – сказал он, подходя к шкафу и вынимая оттуда куртку.

Я истерично захохотала. Он просто подставлял меня.

– Пп-робки? Пробки? Ты с ума сошел!

– Ты уже говорила это.

Завыв от безысходности, я нервно стала включать компьютер, быстро отыскала файл с проектом казино, но это совсем не успокоило меня. Он был таким сырым, что из него можно было воду выжимать. Я не планировала презентовать его кому-либо. Откуда мне было знать, что мой брат решит заняться строительством казино?

– Чего ты так нервничаешь, это только первая встреча, – спокойно сказал Конрад, оказываясь у меня за спиной. Он облокотился на спинку моего кресла и стал с интересом заглядывать в экран компьютера.

– Конрад, ты понимаешь, что у меня ничего нет? Этот проект ничто, я не думала, что его кто-то будет смотреть, – в панике затараторила я, переправляя документ на почту Лины, с пометкой «распечатай».

Черт. Я же уволила Лину перед отъездом. Она так и не исправилась и продолжала плохо выполнять свою работу. Придется самой распечатывать.

– Я знаю, как ты работаешь, сестренка, в твоем проекте я не сомневаюсь. Да и повторюсь, он нам сегодня и не понадобится.

– Конрад ты… Просто… Черт! – я стукнула рукой по столу.

Именно поэтому в моей жизни все должно быть спланированно, я не мастер импровизации.

– Дыши, встречу я назначил в последний момент, никто не ждет от тебя совершенный план. – Конрад накрыл руками мои плечи. Решил таким образом успокоить меня, или боялся, что я не сдержусь и все же врежу ему?

– Я просто подставлю тебя. Твой проект не может быть таким, – я расстроено покачала головой.

– Это не мой проект, это твой проект.

Я замолкла и взглянула на него через плечо.

– Но реализацией же займешься ты?

Конрад улыбнулся:

– Реализацией займешься ты.

Земля подо мной разверзлась, и я не знала, за что схватиться, чтобы не упасть в обморок.

Я. Займусь. Реализацией. Проекта.

Впервые в жизни.

Я скинула его руки со своих плеч и подорвалась с места. Выбежав в приемную, я включила компьютер и быстро отправила в печать необходимые документы. Заработал принтер, готовые листы выскочили, их перехватил Конрад.

– Нам нужно выдвигаться, – сказал он, полистав бумаги и вручив их мне, – если мы не хотим опоздать.

Я наивно полагала, что ничего хуже со мной в этот день не случится. Как же сильно я ошибалась.

Глава 2

Блейк

Я открыл дверь холодильника и достал две бутылки с ледяной водой. Не церемонясь, отвинтил крышку первой бутылки и осушил ее практически за десять секунд. Вторую бутылку, со стекающими каплями конденсата приложил ко лбу.

Голова раскалывалась.

Клянусь, что больше не притронусь к алкоголю, никогда в жизни даже не взгляну на виски.

Опершись спиной о столешницу на кухне, я пытался вспомнить, куда делся мой телефон. Вчера он был при мне. Одна блондинка пыталась выхватить его и записать свой номер. Но я игнорировал настойчивые хищные выпады в свою сторону. А потом телефон в моей памяти не фигурировал. Домой я добирался на такси с Кайлом. Может, он знает, куда подевался мой телефон? Нужно позвонить ему.

Черт! Как я позвоню без телефона?

Живот протяжно заурчал и я, поморщившись, устало вздохнул. Тело требовало еды, но еда последнее, о чем я мог думать в этот момент. Справиться бы с тошнотой, а вот потом можно и позавтракать.

Убрав вторую бутылку ото лба, я решил прикончить и ее.

Этот день станет для меня настоящим испытанием.

Бросив пустые бутылки в ведро для пластика, я направился в душ, сразу включил напор воды посильнее и принялся намыливать тело и голову.

Нужно признать, что в последнее время я стал перебирать с алкоголем. Раньше мне не приходилось напиваться до состояния, когда я не помнил события вечера. Так что запишем алкоголь во вредные привычки, от которых мне нужно избавиться в течение года.

Я вышел из душа в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер.

Сегодня у нас встреча с какой-то компанией. Хоть у меня и не было телефона, я уже чувствовал, что опаздываю. Нужно одеться и выдвигаться в ресторан, там и позавтракаю.

По квартире разнесся громкий звонок входной двери. Я поморщился, чувствуя тупую боль, пульсирующую в висках.

Кого это принесло с утра пораньше?

Со стойким намерением уничтожить незваного гостя я направился к двери.

– Доброе утро, – просияла Майя, стоя на пороге моей квартиры с пакетом из «Куки Хэвен» в руках.

Закутанная в синее пальто, она выглядела, как всегда идеально. Светлые волосы собраны в аккуратный низкий пучок, на ногах высокие сапоги, заходящие на коленки, с уродливой формой каблука.

– Что ты здесь забыла? – не церемонясь, спросил я.

Широкая улыбка погасла. Майя оскорбленно вскинула бровь и, оттеснив меня, прошла в мою квартиру. Я поморщился, ведь ее каблуки громко ударялись о напольное покрытие в холле. Казалось, что мне делают трепанацию черепа.

– Какой грубиян, – бросила она, даже не обернувшись.

Я какое-то время стоял у двери, слушая ее шаги и шуршание пакета в руках.

«Куки Хэвен»? Кто в здравом уме будет называть так кондитерскую? Это название больше подходит для порно ролика.

Майя могла заявиться ко мне, когда сама того хотела, и я не имел ничего против. Она единственная девушка, которая бывала в моей квартире, за исключением клининга.

Не единственная.

Была еще одна девушка. И более того, та девушка спала на моей кровати, ела на моей кухне, и мы принимали душ вместе. Еще она узнала слишком много из того, что я предпочитал оставлять при себе. Так что сейчас я приказал своему мозгу заткнуться на хрен и не напоминать мне об этом лишний раз.

– Ты перезагружаешься? – насмешливо спросила Майя, запрыгивая на барный стул на кухне и закидывая ногу на ногу.

Я понял, что уже около минуты пялюсь на закрытую входную дверь.

– Пытаюсь понять, какого черта ты свалилась на мою голову с утра пораньше, – грубо бросил я.

– Должна тебя огорчить, но солнце встало два часа назад.

Майя стянула с рук синие вельветовые перчатки и небрежно откинула их на столешницу барного острова.

– Я голодна, выпьем чаю? – спросила она, вскакивая со стула и принимаясь хлопотать: поставила чайник и принялась разворачивать пирожные, которые она купила в «Куки Хэвен».

Я привалился плечом к стене, складывая руки на груди и прожигая ее настойчивым взглядом в надежде, что это подействует, и она уйдет.

Майя была дорога мне, но в последнее время я устал от людей. Вечеринки казались пресными, походы в клуб больше не прельщали меня. Мы приходили, я напивался, утром чувствовал сильнейшее похмелье, и все повторялось снова. Жизнь стала серой. Я попал в день сурка.

Все чаще мне хотелось остаться дома или загрузить себя дополнительной работой. За последние полгода мы даже перевыполнили план строительства. Проекты сыпались на меня как из рога изобилия, я всячески подталкивал отца к подписанию контрактов и работал по каждому из них сутками.

– Ты хоть бы накинул что-нибудь, – сказала Майя, кивая на мой обнаженный торс. Затем она подошла ближе, внимательно рассматривая меня. – Иисусе, Блейк, ты вообще ничего не ешь, а только занимаешься в зале? Рельеф как у каменной статуи.

– Спасибо за комплимент.

– Это не комплимент.

– Майя, я опаздываю.

Она несколько секунд смотрела на меня, затем улыбнулась и вернулась на стул.

– У тебя есть еще полчаса.

– С чего ты взяла?

– Твой телефон у меня, – сказала она, надкусывая эклер покрытый шоколадом.

– И что он делает у тебя?

– Ты сам отдал его мне, когда клубная гарпия висла на тебе, как на шесте, в попытках заполучить твой номер.

Точно.

Девушка не отлипала от меня весь вечер, практически умоляя взять ее в туалете, но я не стал с ней связываться. Случайный секс больше не привлекал меня.

Я рано познал все прелести мира секса, может, поэтому в последнее время вел себя как гребаный священник? Может, я пресытился бесконечным потоком тел и секса? И что теперь, в горы уезжать, уходить в монахи?

Нет.

Сегодня вечером я, пожалуй, сниму парочку блондинок или брюнеток в клубе. Яйца гудели.

Майя вытащила телефон из сумки и передала его мне.

– Вообще я пришла не из-за него, – сказала она.

– А зачем еще?

Майя вздохнула и отодвинула от себя тарелку с эклером.

– Джим не разговаривает со мной после вчерашнего. – Ее глаза стали наполняться слезами, и я понял, что пора валить. Но если я сбегу, то какой я друг после этого?

– Вы живете в одной квартире, – напомнил я.

Как они могли ни разу не поговорить за ночь? Тяжело игнорировать кого-то, кто спит рядом.

На удивление Майя стойко держалась, ни одна слеза так и не скатилась по ее щеке.

– Он привез меня домой и уехал. Разозлился, сказал, что ему нужно побыть одному и обдумать все как следует, – всхлипнула она. Все-таки слез сегодня мы не избежим, рано обрадовался. – Но я не понимаю, о чем он хочет подумать? О том, что меня следует бросить?

Я тяжело вздохнул, подошел к ней и обнял. Майя моментально прильнула к моей груди и схватилась за шею, как за спасательный круг. Секунда и ее тело сотряслось от судорожных рыданий.

Я уже упоминал, что Джим дерьмо, прилипшее к подошве ботинка, которое не стоило ни одной слезинки моей подруги?

Вот поэтому не стоит заводить отношений. После них чувствуешь, будто тебя поездом переехали.

***

Майя успокаивалась долго. Я не знал, как утешать девушек. Короткое «не плачь» почему-то не срабатывало.

На встречу я опоздал. Отец был недоволен.

– Здравствуйте, я генеральный директор «Джефферсон Констракшн» – Грант Джефферсон, а это мой сын Блейк – наш главный инженер, – выдал отец стандартную фразу нашим потенциальным клиентам.

Мужчина в черных джинсах поднялся, чтобы пожать отцу руку. Я скучающе оглядывал помещение ресторана. Мы часто проводили встречи именно здесь: тихое место, при этом находилось в самом центре города.

Отец пожал руку мужчине, и тот двинулся ко мне. Как только я увидел его лицо, меня мгновенно парализовало.

Пижон – он же Конрад Хэтфилд.

Настроение сразу упало до минимума, хотя оно изначально было на нуле.

Из-за его спины показалась хрупкая фигурка девушки, я видел лишь рукав белой блузки, изящное запястье и мелькнувшую темную макушку. Мне даже не нужно было видеть ее лица, чтобы понять, кто стоит за спиной Хэтфилда.

Что за…

– Черт, – сказала она, заметив меня и застыв, словно ледяное изваяние.

Джоанна Хэтфилд.

Или правильнее будет Селеста?

Ее лицо побледнело, и синие глаза на фоне этого белого полотна были как два больших сапфира.

Может, я все еще валяюсь дома в отключке после насыщенного вечера, в противном случае как объяснить то, что передо мной стоит Селеста Хэтфилд?

– Что? – тихо спросил Пижон, пожимая руку мне, но обращался он к своей сестре.

– Простите, – сказала она, но в голосе совсем не было раскаяния.

Глаза выдавали ее растерянность, но как же быстро она от нее избавилась, заменяя решимостью и непоколебимостью. Хрупкие плечи расправились, спина выпрямилась, подбородок поднялся до небес. Очень уверенная поза и стальной, надменный взгляд.

Она была другой.

Теперь-то, я видел, что в прошлый раз никак не укладывалось в моей голове. Тогда во французском ресторане среди богачей она была в своей среде – управляющая отелем и наследница огромной династии, если мне не изменяет память. И сейчас передо мной стояла не напуганная и взбалмошная девочка-официантка, а серьезная бизнес-леди.

Селесту я не знал.

Джоанну, как оказалось, тоже.

Селеста или Джоанна или хрен знает, кем она прикидывается еще, была просто фальшивкой. Жалкой и не стоящей ни капли моего внимания.

– Меня зовут Конрад, а это моя сестра Джоанна, работать вы будете с ней.

Я удивленно взглянул на нее. Вот, значит, перед кем мне придется отчитываться: перед девушкой, которую я не хотел бы видеть еще ближайшие двадцать лет.

– Очень приятно, – улыбнулся отец, пожимая ее руку. Джоанна кивнула ему и ответила:

– Это честь для меня познакомиться с вами, – голос по-прежнему был раздражающим и назойливым, словно будильник в шесть утра, при том, что отбой был в пять.

Когда пришло время жать руку мне, ее лицо приняло отстраненное выражение.

– Очень приятно познакомиться с вами, мистер Джефферсон, – пафосно сказала она. В глазах читались пренебрежение и ненависть – этот взгляд сильно разнился с ее словами.

Тебе не удастся изобразить гордую невинность. Я знаю, какой стервой ты можешь быть.

– Просто Блейк, – усмехнулся я.

Отличная тактика. Делает вид, будто не знает меня или не помнит.

А вот я помню все. Длинные волосы, которые щекотали мою шею каждый раз, когда я притягивал ее к себе, отзывчивые и чувственные губы, с которых срывались стоны, стоило ей немного потерять контроль, глаза… Ее невинный взгляд и длинные черные ресницы.

Чертов невинный взгляд.

Она смотрела на меня именно этим невинным взглядом, сидя на мне верхом и насаживаясь на мой член. А сейчас разыгрывала полное недоумение. Это чертовски злило. Мне впервые не хотелось прильнуть носом к ее шее, мне хотелось свернуть ее шею!

Я резко дернул руку Джоанны на себя, заставив ее на секунду потерять самообладание. Ее рот приоткрылся от неожиданности, с губ сорвался тихий, почти беззвучный вздох.

– Просто Джоанна, – сказала она, устремляя на мое лицо убийственный взгляд.

Ее рука плавно выскользнула из моей.

– Лучше мисс Хэтфилд, – ухмыльнулся я, наблюдая за тем, как меняется ее лицо, и наслаждаясь этим зрелищем.

– На самом деле из всех, кого я трахал, ты была самой дешевой, мисс Хэтфилд.

Она сжала челюсти, но, не проронив больше ни слова, отвернулась от меня.

Конрад тем временем разговаривал с моим отцом, но это не мешало ему бросать на нас подозрительные взгляды.

– Что ж, давайте присядем, – предложил Пижон, и мы сели за стол. Я оказался напротив мисс Хэтфилд, которая, с момента, как ее рука выскользнула из моей, даже не взглянула на меня.

– Как насчет завтрака? – спросил отец.

А вот это очень кстати, мой живот уже начал издавать предсмертные вопли.

Позавтракав, мы принялись обсуждать контракт и детали проекта. Идея была простой: построить трехэтажное казино и объединить его с основным зданием отеля.

Говорила в основном Джоанна, Пижон лишь изредка мог о чем-то напомнить или даже уточнить. Было видно, что казино – полностью ее проект.

Надо же, а когда-то я ревновал ее к Хэтфилду. У них на лицах не написано, что они родственники. Хотя сейчас, когда они оба сидят передо мной, я вижу сильное сходство.

Джоанна закончила выдавать заумные фразы и выдохнула. Подключился Конрад, который принялся обсуждать с отцом детали сделки.

Ее брови были немного приподняты, дыхание частым, а рот приоткрыт. Лицо побледнело, и она едва заметно дернула рукой. Если бы я не видел, какой бодрой она была в начале встречи, подумал бы, что ей нездоровится.

– Извините, – тихо сказала она и вдруг вскочила с места, убегая в сторону уборных.

Кажется, ей действительно нехорошо.

Я хотел извиниться, как положено, и пойти за ней.

Зачем? Понятия не имею, но это единственная мысль, возникшая в моей голове, как только она вскочила с места.

Но я не успел даже выдохнуть.

– Прошу прощения, я сейчас вернусь, – сказал Пижон и удалился следом за сестрой.

Не думал, что сегодня на меня свалится подобное дерьмо. Работать с Хэтфилд бок о бок – не та перспектива о которой я мечтал. Понятия не имею, как это у нас выйдет.

– Полагаю, встреча прошла хорошо, – сказал отец, откидываясь на спинку стула и расстегивая пиджак. – Мистера Хэтфилда все устраивает, а его сестре правда интересен этот проект и его воплощение.

– Она хорошо умеет притворяться, будет лгать в глаза и даже не моргнет, – тихо сказал я.

– Что? – спросил отец.

– Встреча прошла прекрасно, – ответил я, провожая взглядом Пижона. Джоанна уже скрылась за поворотом.

– Ты был слишком напряжен и не отводил взгляда от девушки, – заметил отец.

Я усмехнулся и взглянул на него.

– Тебе показалось.

Отец покачал головой и придвинулся ко мне ближе.

– Я не идиот, сын. Просто хочу напомнить, что она, как и ее брат, отныне наш клиент. Не нужно проделывать с ней то, что ты обычно делаешь с другими девушками.

– А что я делаю? Ты хотел сказать не трахать ее? – ухмыльнулся я, замечая, как темнеет взгляд отца.

Он огляделся, чтобы удостовериться, что нас никто не слышал и снова взглянул на меня.

– Если тебе удобнее выражаться так, то да. Не смей, включай уже голову и думай о последствиях.

– Как ты думаешь о последствиях?

Я чувствовал, как внутри кипят злость и раздражение. Грант последний, кто может говорить мне о последствиях. Сам-то он о них никогда не думал. К тому же жаль его разочаровывать, но с задачей я уже не справился. Год назад мы отлично повеселились с мисс Хэтфилд.

– Не здесь, Блейк, – прорычал он.

Я отвернулся от него. Не могу видеть его лицемерные глаза ни секунды больше.

– Расслабься, в любом другом месте я с тобой тоже говорить об этом не стану. Мучься сам со своей совестью, – добавил я и потерял к отцу какой-либо интерес.

Завтра состоится подписание договора и конференция по проекту, где я обрисую для двух Хэтфилдов детали строительства. А это значит, что мне придется встретиться с лжеофицианткой вновь.

Мы с отцом вышли из ресторана, я достал сигареты и закурил, выпуская клубы густого дыма.

– Подожди, пока наши клиенты уйдут, – сердито шепнул отец.

Я усмехнулся.

В трех метрах от нас стояла сестренка Хэтфилд и ждала Пижона, который почему-то задержался в ресторане.

– Они не будут против, – ответил я, снова затягиваясь.

Сомневаюсь, что Пижону есть дело до этого, а Джоанна в любом случае будет ненавидеть меня. Думаю, она с радостью сожгла бы меня на костре, и ей было бы глубоко плевать, зажата в моих зубах сигарета в этот момент или нет.

Как же меня раздражало то, что за все время наших переговоров Джоанна ни разу не взглянула на меня. Словно Блейка Джефферсона не существовало. Когда я говорил и указывал на какие-то моменты в ее наработках, она смотрела куда угодно, но не на меня.

Нет. Я не могу позволить ей так просто уехать.

Выбросив сигарету в урну, я подошел к лжеофициантке.

Она скосила глаза, заметила меня, но не хотела это показывать.

– Джоанна или Селеста? – спросил я, останавливаясь рядом и касаясь своим плечом ее.

– Не поняла… – отстраненно ответила она, не поднимая взгляда от телефона.

– Говорю, как называть тебя все-таки? Джоанна, Селеста, Мария, Вирджиния Хилл[1 — Американская фигура организованной преступности, начавшая свою «карьеру» с подпольного казино.]? – спросил я, краем глаза наблюдая за ее реакцией.

Джоанна удивленно вскинула брови и мельком взглянула на меня, одобрительно покачав головой.

– Провел параллель с казино, браво, Блейк. Иногда тыква на твоих плечах, гордо именуемая головой, может меня приятно удивлять.

– Тут ты не права, она будет удивлять, но не тебя.

– Удивлять? Так ты называешь невозможность достичь разрядки от твоего языка?

– Твою невозможность достичь разрядки слышали не только за пределами Аспена, но и за границей Колорадо.

– Хватит демонстрировать навыки остроумия…

– Что ты задумала? – перебил ее я.

– Я задумала? – Джоанна искренне удивилась, да так, что я почти поверил.

Она спрятала телефон и сложила руки на груди. Вот теперь она смотрела на меня. Не мимо меня, не на бумаги, не на моего отца, не в телефон, а в мои глаза. И это, пожалуй, именно то, чего я добивался.

– Скажи мне, почему среди всех строительных компаний Америки для воплощения своего проекта ты решила выбрать «Джефферсон»? – спросил я то, что не давало мне покоя всю встречу.

Она усмехнулась, однако не выглядела веселой.

– Я решила? Ты думаешь, что я хоть что-то решаю в отеле? – вырвалось у нее. Но как только Джоанна осознала, что сказала, сжала губы и сердито вздохнула.

Вот как значит. Она проговорилась о том, что не имеет влияния в бизнесе.

– Папочка не пускает маленькую девочку за штурвал? – издевательским тоном спросил я.

Джоанна опешила и дернула головой. Она злилась, и я наслаждался такой приятной картинкой. Большие синие глаза стали стеклянными, а щеки заалели от ярости.

Я попал в самую цель.

– Просто заткнись, Джефферсон. Ты и понятия не имеешь…

– Каково женщине в бизнесе? Ты права. Но меня это и не интересует. Мне повезло, я родился с яйцами.

Джоанна заправила выбившуюся прядь волос за ухо, обхватила себя руками и шагнула ко мне.

– Что произошло сегодня, ты оставил их дома?

На моих губах появилась ухмылка.

– Они всегда со мной, можешь встать на колени и проверить прямо сейчас, – с вызовом в голосе предложил я.

– Избавлю себя от этого.

– О, как-то поздновато думать об этом, ты не находишь? – Я не мог остановиться, был так зол на нее. – Значит, пока Хэтфилд-старший держит тебя на поводке, отелями заправляет любимый сын?

Джоанна была первой девушкой, которую я подпустил к себе, позволил перешагнуть порог. Но она, как самый отвратительный гость, прошлась в грязной обуви.

Этого больше не случится. Своей выходкой она оказала мне честь и напомнила, почему я так ненавижу дерьмо, которое люди называют чувствами. Я смотреть на нее больше не могу, не то что разговаривать, но если нам придется работать вместе, то я потерплю.

Она не ответила. Губы ее задрожали, словно она готова была расплакаться. Я видел, как она прикусила щеки изнутри, и решил немного сбавить обороты. У нас еще будет очень много времени повеселиться.

– Хорошо, братишка-пижон решил нанять нас. А отказать ему ты не пробовала? – серьезно спросил я.

– Я не знала, что это ваша компания, пока не увидела тебя, – тихо ответила она, смотря куда угодно, но не в мои глаза.

– Отлично, значит, теперь нам придется работать вместе, – недовольно бросил я.

– Думаешь, меня это обрадовало? Ты последний человек, с кем мне хочется вести хоть какие-то дела, – дерзко выдала Джоанна. – Но я профессионал, Блейк, поэтому мне не составит труда вести с тобой деловые отношения. И я надеюсь, что для тебя это тоже не проблема.

Я усмехнулся, вглядываясь в ее профиль. Лицо Джоанны было напряжено, нос, как и щеки, покраснел, и… Она плакать собралась что ли?

– Для меня это не проблема, – сказал я, не в силах оторвать взгляда от ее лица.

Несколько часов назад я хотел забыть ее, а не заключать контракт с империей ее семейки. Видимо, у судьбы другие планы.

Глава 3

Джоанна

После встречи с Джефферсонами я отправилась домой. Мы с братом сошлись на том, что мне будет лучше отдохнуть и набраться сил. Перелет выдался тяжелым. Однако Конрад не знал, что дело было не только в перелете. Дело было в нашем новом исполнителе.

Стоило увидеть его, и на меня нахлынули неприятные воспоминания. Я снова переживала тот момент, видела, словно в замедленной съемке, как Блейк говорит мне, что просто играл со мной. Я была для него частью спора. Все, что было между нами, все, что я считала таким реальным, оказалось ложью.

Я думала, что давно пережила и проработала тот момент. Однако видеть его снова – тяжело для меня. К этому я совсем не была готова. Мне огромных усилий стоило сохранять спокойствие. Я чувствовала родной запах, видела черную рубашку на нем и холодный, ненавидящий все живое взгляд, и не смогла больше этого выносить.

Сегодня я увидела его настоящего, не скрывающего свое нутро. Ему не нужно было больше завоевывать доверие, чтобы воспользоваться моим телом. Блейк был собой, а значит, тот Блейк, который боялся кататься на колесе обозрения и был со мной в Аспене – фальшивый.

Я верила ему, но как же сильно ошиблась. Блейк добился, чего хотел. Он не просто использовал мое тело, он вырвал сердце из моей груди, а затем бросил мне его под ноги с довольной ухмылкой.

– Джоанна, вставай, тебе нужно на работу, – сказала Барбара, прыгая на кровать рядом со мной.

– Я не хочу, – отмахнулась я, накрываясь одеялом с головой.

Она взвыла и обхватила мою талию рукой.

– Все, хватит! Ты грустишь уже три недели. Конрад переживает, а твоя мама оборвала телефон. Я устала им говорить, что ты болеешь. Лаура скоро привезет сюда швейцарских врачей. Он не стоит этого. Как ты не понимаешь?

Я сбросила ее руку и резко села.

– Я понимаю, ясно? Но дело не в нем, я просто плохо себя чувствую. Мне хочется спать, и у меня болит голова. Поэтому оставь меня в покое, – попросила я, снова опускаясь на постель и укрываясь одеялом.

Испытывать нечто подобное для меня было впервые. Я расставалась с мужчинами и раньше, но никогда не чувствовала такой пустоты в душе. Блейк что-то поломал во мне. Я встретила новую болезнь и понятия не имела, как с ней бороться.

– Отлично, хочешь валяться в постели, оплакивая разбитое сердце? Хорошо, я не буду тебе мешать. Вот только знаешь, что делает Блейк в этот момент? Он спит с другими девушками. Он не страдает и не проводит дни лежа в постели. Ему все равно, так почему ты до сих пор продолжаешь грустить из-за этого? Бери с него пример! – воскликнула она, ложась на меня сверху и располагая голову на моем животе.

Я вцепилась в ее голову, намереваясь свернуть ее, но потом передумала.

Волосы Барбары были мягкими, но я все равно чувствовала тонкий слой лака на них.

– Эрик звонит тебе постоянно, просто ответь ему, сходи с ним на свидание и позволь как следует излечить себя. Это поможет.

Психолог из Барбары был не очень, но как ни странно, ее совет оказался полезен для меня. Я приняла извинения Эрика и сходила с ним погулять. Разумеется, наша встреча носила исключительно дружеский характер. Но это сильно помогло мне.

Эрик не стал оправдываться перед Блейком за то, что знал, кто я, и утаивал это от друзей. По его словам Джефферсон был зол, и его ярость была так сильна, что он даже полез с Эриком в драку. А это значит, что ему было больно. Конечно, в его извращенном смысле. Черное сердце осталось нетронутым, таким, каким было уже давно, но я сильно задела его эго. В этот раз решили использовать его, и он знал об этом. От этого мне становилось легче.

Остаток дня я не выползала из постели, долгий сон немного облегчил мое состояние, но я все еще чувствовала себя разбитой. Спишу все на избыток фруктов в самолете. Такой резкий подъем сахара был мне противопоказан.

Я приняла душ, покормила толстяка Брюса и заказала доставку еды на дом. Через пару часов в моих апартаментах по очереди появились Эрик и Барбара. Последним прибыл Конрад, и первый его вопрос был задан не мне.

– Эрик, а ты что здесь делаешь? – спросил он, поднимаясь с колен после того, как похлопал Брюса по огромному брюху. Рядом с братом пес вел себя как настоящий ангелок, падал на спину и начинал дергать лапами, ожидая приветствия.

– Меня Джоанна позвала, – спокойно ответил Эрик.

Лоусон стоял в проходе, плечом привалившись к косяку двери. Руки его были спрятаны в карманах черных джинсов. Крепкие плечи, мускулистые бицепсы и рельефную грудь обтягивал темно-бордовый свитшот.

Эрик был красив, я бы назвала его одним из самых привлекательных мужчин в мире, если бы в прошлом году не познакомилась с настоящим обладателем первого места в этой категории.

– Я терпел вашу дружбу, пока ты держался на расстоянии, – буркнул Конрад. – Но если ты сейчас стоишь в ее квартире, то давай проясним все сразу. – Он подошел ближе к Эрику. – Обращаться с ней так, как ты обращался с другими девушками, я тебе не позволю. Если ты обидишь ее, то я от тебя мокрого места не оставлю, ты понял?

Глядя на то, как я закатываю глаза, Эрик усмехнулся, но спорить с моим братом не стал, за что я была ему признательна.

– Понял. Обещаю, что не обижу ее.

От Конрада исходили волны ярости. Любая бы обрадовалась такому брату, который готов защитить, но я не испытывала радости в этот момент. Его предостережения звучали лицемерно. Ведь он поступал с девушками так же, как запрещал поступать со мной Эрику.

– Я слежу за тобой, – продолжал сыпать угрозами брат.

– Конрад, хватит. Мне не нужен защитник.

Из кухни, виляя бедрами в джинсовой юбке, вышла Барбара.

– Действительно, если Джоанна захочет сесть на член Эрика, сомневаюсь, что она спросит у тебя разрешения, – скучающе протянула подруга.

Конрад сузил глаза и метнул в сторону блондинки суровый взгляд.

Мне хотелось хлопнуть себя по лбу от неловкости, которую я сейчас испытывала.

– Можем мы просто поужинать, м? – устало спросила я, направляясь на кухню.

К счастью, все мои гости быстро успокоились и не стали накалять обстановку.

Стук вилок о тарелки и звуки пережевывания пищи были для меня гораздо приятнее выслушивания склок Конрада и Барбары, или Конрада и Эрика. Поэтому я не стала терять шанс понаслаждаться моментом тишины за столом. Но Конраду было суждено сегодня испортить день окончательно. Мало того, что в качестве исполнителя моего проекта он выбрал Джефферсона, так еще и совсем не следил за своим языком.

– Джоанна, тебя можно поздравить, – торжественно произнес он, заставив меня замереть с вилкой у рта.

Барбара и Эрик непонимающе уставились на него.

– Нет, не с чем поздравлять, – ответила я, откладывая вилку в сторону, пока она не оказалась в бедре моего родственника.

– Как это не с чем? А как же утренняя встреча с исполнителем?

Под столом я со всей силы двинула ногой по лодыжке брата, но он не пошевелился. Вместо него дернулся Эрик. Не проронив ни звука, он поймал мой взгляд, чтобы понять, зачем я его ударила.

Я почувствовала, как к моим щекам подбирается жар.

– Прости, – тихо сказала я.

Эрик улыбнулся и пожал широкими плечами, как бы говоря, что не злится на меня.

– Не хочешь говорить ты, скажу я, – выдал Конрад, разрезая стейк. – Сегодня у нас была встреча с представителями «Джефферсон Констракшн». Они будут заниматься строительством казино по проекту Джоанны.

Я нервно сглотнула и моментально притянула к губам бокал с вином, которое Эрик захватил к ужину. В отражении бордового напитка я заметила, как расширились мои глаза.

– Мм, превосходный вкус. Мне нравится, что оно не слишком сладкое, я вообще терпеть не могу избыток сахара, – нервно посмеиваясь, сказала я.

За столом повисло молчание. Барбара и Эрик даже не скрывали своего удивления.

– И как долго ты собиралась молчать? – сердито спросила подруга.

Она сжала губы так сильно, что ее скулы стали как наточенные лезвия.

– Что происходит? – спросил Конрад, но я не обратила на него никакого внимания.

Барбара снова переигрывала. Если она показательно упадет в обморок, я клянусь, что не стану ее поднимать.

– Я не понимаю, какое это имеет значение? – Я повысила голос.

– Ты будешь работать с ним лицом к лицу, думаешь, это пройдет бесследно для тебя? – нахмурив брови, спросила она.

– Барбара права, Блейк жесток, он не забудет того, как ты с ним обошлась, – спокойно добавил Эрик.

Я громко фыркнула и грузно опустила руки на стол. Задребезжали тарелки.

– Да что он может сделать?

– Например, сорвет вашу сделку или разорвет договор, – предположила Барбара.

– Мы еще не заключали договор, – ответила я.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – завопил Конрад.

Все моментально притихли, и тогда мне пришлось выложить брату правду. Конрад был ошеломлен – это первая его эмоция, а вторая – чистая злость.

– Значит, тот месяц, когда ты провалялась в постели, это была не лихорадка?

– Нет.

Конрад вскочил со своего места и отбросил салфетку на стол. Я встала следом за ним.

– Я не понимаю твоей реакции, – сказала я, чувствуя подступающую ярость. Мой брат никогда не умел контролировать свои эмоции, а я в отличие от него пыталась это делать постоянно. Но с меня хватит.

– Не понимаешь? Ты лгала мне в лицо, Джоанна! Мы с мамой…

– Вот именно, вы с мамой! Ты первым делом растрепал бы все маме, – грубо бросила я. – Конрад у нас маменькин сынок, который передает ей абсолютно все.

– Я не делаю ничего подобного. И мама не заслужила, чтобы ты к ней так относилась.

– Нет, она заслужила, потому что любила только тебя, на меня ей было плевать, как и отцу. Все в этой семье любят только тебя! Иногда мне кажется, что я, черт возьми, приемная!

– Не неси ерунды!

– Это не ерунда! Меня постоянно наказывали, а тебе все сходило с рук. Ты не пришел ночевать или разбил новую машину? Фигня. Мама закрывала глаза на это. А я чувствовала себя лишней в этой семье и чувствую до сих пор!

Все затихло.

В комнате было слышно только мое тяжелое дыхание.

Я не могла поверить, что наконец сказала это. Даже как-то легче стало.

Барбара встала со своего места и хотела подойти ко мне, чтобы поддержать, а Эрик… Он находился в легком шоке и не знал, как себя вести, однако его глаза сочились жалостью. Я терпеть не могу, когда меня жалеют. Мне не это было нужно, мне нужно, чтобы Конрад поубавил эгоизма и перестал играть в заботливого брата.

– Никогда не думал, что ты так чувствуешь, – задумчиво сказал он.

Я сердито взглянула на него. Его брови хмуро сошлись на переносице. В глазах мелькала та же жалость. Кажется, никто здесь и не понял моих чувств. Мне не нужна была гребаная жалость!

– Он не думал, – мрачно усмехнулась я, разочарованно поглядывая на Конрада. – Ты не думал, потому что ты эгоист, Конрад! Ты делаешь лишь то, что позволяет тебе почувствовать себя лучше! Даже сейчас ты обиделся не потому, что я скрыла это от тебя, а потому, что я первым делом не побежала к тебе!

– Ты не права. Я забочусь о тебе, – сказал он.

– Нет, ты заботишься только о себе! – крикнула я. И это стало точкой в нашем споре. Конрад раздраженно выдохнул и вышел из кухни. Через пару минут хлопнула входная дверь.

Он ушел.

Я вернулась за стол и в пару глотков осушила бокал с вином.

– Кто-нибудь еще хочет салат? – спросила я, окидывая друзей безэмоциональным взглядом. – Нет? Ну ладно.

Наколов на вилку помидор и листик салата, я закинула овощи в рот.

Полагаю, ужин прошел неудачно.

***

Барбара упорхнула домой, Конрад не вернулся, а вот Эрик не спешил уходить. Вдвоем мы стояли на террасе. Я разглядывала город в надежде успокоиться, но мне никак не удавалось это. Я уже несколько раз пожалела, что позволила себе высказать все брату, вдобавок при друзьях.

Холодный нос толкнулся в мою лодыжку, выводя меня из собственных мыслей.

– Фу, Брюс, – пробормотала я, но все же погладила пса по голове.

Наверняка бедолага сейчас не понимает, почему его хозяин вдруг сорвался и убежал неизвестно куда. Хотя, возможно, он привык к реакциям моего брата и совсем не обращает на это внимания.

Я думала, что прошла это, подавила зависть к брату и жалость к себе, но как оказалось, они ждали удобного момента, чтобы вылезти наружу. Я очень сильно запуталась в жизни и не могла понять, что мне делать дальше.

Один из вариантов, который давно был в моей голове – уйти из «Хэтфилд» и попробовать построить карьеру вне семейной династии. У меня было хорошее образование, но сомневаюсь, что смогу стать управляющей отеля вне стен «Хэтфилд». Придется начинать с какой-нибудь легкой должности в кадровом отделе или отделе аналитики.

Еще один вариант – не работать. Я могу просто жить на деньги своего трастового фонда, тратить дивиденды от акций и даже не задумываться о работе. Я могла бы поселиться на вилле в Монте-Карло, которую подарил мне отчим, или выбрать для проживания любое другое место в Европе. Я могла хоть каждую неделю менять страну, питаться в самых дорогих заведениях мира и носить одежду и аксессуары по стоимости сравнимые с бюджетом маленькой страны в Африке.

Но я так не хотела.

Постоянное стремление, которое сделает меня значимой и позволит почувствовать свою важность, родилось вместе со мной. Это не убрать по щелчку пальцев. Я не смогу бездумно прожигать деньги, как и не смогу целый день лежать на каком-нибудь пляже Тосканы. Это будет медленно убивать меня. Чувствовать свою важность – еще одна базовая потребность для меня. Может быть, это и лицемерно, ведь подобные желания приравнивают к эгоизму. Но для меня это было чем-то большим и нужным, как потребность в кислороде.

– Вы сдружились, – ухмыльнулся Эрик, глядя на то, как я чешу бульдога за ухом.

Моя задумчивость исчезла и тогда я отпрянула от пса. Пусть сильно не расслабляется.

– Я не люблю собак, но Брюс не виноват в этом, – ответила я, выпрямляясь и облокачиваясь на перила остекленной террасы.

Эрик встал рядом со мной, плечом я чувствовала тепло его тела.

– Думаешь, я смогу работать с Блейком? – осторожно спросила я.

Эрик тяжело вздохнул.

Неприятные воспоминания о Джефферсоне снова всплыли в моей голове.

– Думаю, что сможешь, но зная Блейка, могу сказать, что это будет непросто.

– Вы ни разу так и не встретились за этот год? Не поговорили? – спросила я, оборачиваясь к Эрику всем телом.

– Не думаю, что это необходимо.

– Ты злишься на него?

– Нет… В разговоре с тобой он был жесток, но я не считаю, что Блейк правда так думал.

Эрик ошибался. Я видела глаза Джефферсона в тот вечер, холодные и бездушные. Он ликовал, когда говорил мне о том, что играл со мной. Он был горд и счастлив от того, что мог лично сказать мне это.

– Но он ударил тебя, – напомнила ему я, складывая руки перед собой.

Эрик улыбнулся и кивнул.

– Ударил, но у него была на то причина.

Я громко фыркнула и с вызовом в глазах взглянула на мужчину.

– Какая? Встал не с той ноги?

Единственная причина Блейка – его отвратительный характер и пренебрежительное отношение к миру. В нашем обществе существует стереотип богатого мальчика без тормозов. Блейк наглядный пример этого вида. Его можно поместить в музей под стекло и показывать людям, как образец обнаглевшего, холодного монстра, которому плевать на чувства и потребности других, ведь на кону стоит его веселье.

– Он приревновал и был зол, думал, что я с самого начала знал правду о тебе, – спокойно ответил Эрик.

Я резко дернула головой, отрицая каждое его слово.

– Ты не прав, если бы он приревновал, то это означало бы, что я ему нравлюсь, неважно в каком смысле: в привычном или извращенном, присущем Блейку. Но ничего этого не было. Джефферсон делал то, что обещал всем – исполнял условия спора.

Стоило услышать его имя, и каждый орган в моем теле перевернулся вновь. Но еще в моей груди бурлила жалость к самой себе. Я позволила монстру стать моей первой любовью. Из-за него прошлый год обернулся кошмаром для меня, мне стоило огромных усилий привести свое сердце в порядок. И у меня получилось. Но больше я не допущу подобного, никому не позволю сделать мне больно снова.

– Он все еще небезразличен тебе? – спросил вдруг Эрик.

Я рассмеялась, глядя на его удивленное лицо.

Блейк мне небезразличен? Тараканы вызывают во мне больше любви, чем этот человек.

– Нет, я испытываю исключительно негативные чувства к Джефферсону.

Эрик молчал, не отводя пристального взгляда от моего лица.

– Я старался не давить на тебя весь этот год, не торопил. Но мне больше не хочется притворяться твоим другом, ты нравишься мне, Джоанна, – сказал он, и на его лице не было улыбки. Эрик говорил серьезно.

Разве это не должно было послужить облегчением для меня? Когда-то Эрик был недоступной, несбыточной мечтой. Я много лет наблюдала, как он веселится с разными девочками, красивыми и идеальными, а сейчас говорит, что я ему нравлюсь.

В подтверждение своих слов Эрик приблизился и коснулся моих губ своими в нетерпеливом, но очень нежном поцелуе. Я прикрыла глаза и позволила ему сделать это. Одна его рука легла на мою щеку, а другая мягко опустилась на спину. Он действовал смело, однако не переходил грань. Кончик его языка очертил мою нижнюю губу, а затем проник в рот.

Я застонала, когда поняла, что под подбородком снова появляется тепло. От внезапно проступивших на коже мурашек хотелось вздрогнуть, но я сдержалась. Его рельефная грудь прижималась к моей, губы были сладкими, но разбавлялись горчинкой дорогого вина, затмевая и без того опьяненный рассудок. Я опустила руки на его плечи, наслаждаясь твердыми мышцами и горячей кожей Эрика.

Меня окутал приятный запах его парфюма, я смогла узнать бергамот, цитрус и… кедр.

Кедр.

Остановись.

– Я не могу, – прошептала я, разрывая поцелуй.

Эрик выдохнул, как мне показалось, немного разочарованно:

– Видишь, а говоришь, что он тебе не нравится.

– Так и есть, но дело не в нем, дело во мне. У меня есть к тебе чувства, но я не хочу торопить события, понимаешь? Не хочу, чтобы это свалилось на меня как снег на голову, – объяснила я.

Внутри плескались разные эмоции от страха перед чем-то новым до неуверенности, но, увидев ободряющую улыбку на губах Эрика, я немного успокоилась.

– Понимаю, – сказал он, поглаживая мои предплечья. – Значит, это да?

– Это не да, – ответила я, чувствуя, как его ладони поднимаются по моим рукам к плечам и нежно сжимают их.

– Но и не нет.

Мне нравился Эрик. Его поцелуй хоть и ненадолго, но заставил мою голову закружиться. Его прикосновения были очень ласковыми и осторожными, однако все это не пробуждало во мне огонь, а значит, не сведется к тому чувству, которое я пообещала себе не испытывать вновь.

Может, это именно то, что мне нужно? Позволить Эрику быть рядом. Вернуться к привычному формату отношений, где мне было удобно находиться.

– И не нет, – ответила я, а затем потянулась к нему, чтобы поцеловать его еще раз.

Эрик улыбнулся, позволяя мне украсть эту улыбку в поцелуе, и обхватил руками мою талию. Я в ответ погладила его щеки и прижала к себе ближе. Он дерзко завладел моим ртом, скользя по полным губам и касаясь языка. Я ахнула от новых ощущений и зажмурила глаза.

Это будоражило, но было приятно, и я поняла, что делаю правильный выбор. Через несколько секунд мне пришлось отстраниться из-за недостатка воздуха.

Я тяжело выдохнула и посмотрела в глаза Эрика, в которых горело влечение.

– Прости, я трогала собаку, – смущенно сказала я, прислоняясь к его лбу своим.

Эрик тихо рассмеялся.

– Думаю, что смогу это пережить, – прошептал он, целуя уголок моих губ.

Я почувствовала, как его руки подбираются к моим ягодицам, и с невинной улыбкой отодвинула их выше, в безопасную зону.

– Не торопим события, помнишь? – напомнила я.

Эрик замер, но затем медленно кивнул, словно это движение стоило ему усилий.

– Понял, – шепнул он, оставляя влажный поцелуй на моей щеке. – Ну, думаю, мне уже пора, если Конрад застанет нас здесь, то вполне может столкнуть меня вниз.

Конраду определенно стоит пересмотреть свое поведение. Он сегодня был очень плохим братом.

Глава 4

Джоанна

– Мы можем не заключать с ними договор, – спокойно сказал Конрад, стоя напротив стола в моем кабинете.

Домой вчера он пришел поздно. Я слышала, как хлопнула входная дверь, но подниматься с постели, чтобы встретить его, не стала. Я все еще была немного обижена на брата. А когда проснулась утром, его уже не было в квартире. Конрад очень рано ушел на работу.

Как выяснилось, ему нужно было подобрать новые компании, список которых и лежал передо мной сейчас. Компании, которые могут заниматься строительством моего казино.

Я прошлась взглядом по списку, подмечая, что Конрад подобрал гигантов не хуже «Джефферсон Констракшн». Хоть сейчас бери и заключай соглашение с любой. Если бы не одно «но».

– Через час прибудет их команда для того, чтобы провести презентацию, как ты себе представляешь наш отказ?

Конрад никогда не срывает сделки, тем более за час до начала конференции.

Брат сел в кресло, закидывая ногу на ногу. Он выглядел раздраженным. Все-таки, также как и я, злился.

Подумаешь, большое дело! Не рассказала о Джефферсоне. Разве это не моя личная жизнь, которой я могу ни с кем не делиться? Кто знает, какие секреты он сам хранит?

– Просто откажемся. Контракт еще не подписан, предварительного соглашения мы не заключали.

– И на что ссылаться? Почему вдруг мы отказались? Я не хочу, чтобы о конфликте между мной и Джефферсоном знал кто-то еще, – фыркнула я.

Представляю, каким позором будет выглядеть эта история, и каким посмешищем окажусь я. С какой стороны не посмотреть на нее, я одурачила богатенького наследника огромной империи или богатенький наследник использовал меня в своих грязных играх, злодейкой выгляжу именно я.

А вот Блейк в любом случае выглядит хорошо, он либо плейбой, от которых девочки в восторге, либо брошенный романтик, что также является привлекательным для противоположного пола.

Поэтому лучше оставить то, что было между нами в тайне. Ни его отец, ни кто-либо еще не должны знать об этом.

– Никто не узнает, – серьезно ответил брат. – Черт! Разбить бы ему нос за такое!

– Спокойно. Никто не будет разбивать ему нос или еще что.

И тогда я поняла: он злился не на меня, он злился на Джефферсона. Это немного остудило мой пыл.

Я подошла ближе и погладила брата по плечу, а затем встала напротив него, приваливаясь спиной к краю стола.

– Эта ситуация забыта. Блейк сказал, что для него работа со мной не станет проблемой, и я тоже буду вести себя как профессионал. От контракта мы не откажемся. Мое личное прошлое с Блейком никак не повлияет на работу.

Конрад долго смотрел на меня тяжелым взглядом, затем выдохнул и вынужденно кивнул:

– Это полностью твой проект, тебе решать.

От этих слов по моим рукам забегали мурашки.

Боже! Это действительно мой первый проект.

– И я беспокоюсь не о том, что ваше общее прошлое помешает работе. Я беспокоюсь о тебе, Джоанна. Он обидел тебя, хоть ты и стараешься не показывать этого, я понимаю, что тебе может быть тяжело.

– Не продолжай! Меня абсолютно не волнует Блейк. Аб-со-лют-но!

Конрад усмехнулся:

– Ладно, пусть будет так.

– Все так и есть, – огрызнулась я.

– Хорошо.

Я в последний раз бросила на брата суровый взгляд и вышла из кабинета. Пройдусь лично до отдела кадров, что-то они не спешат подыскивать мне новую ассистентку.

***

Как выяснилось, найти человека в Нью-Йорке, который будет совершать звонки, принимать факсы и помнить о встречах, не так-то просто. Сотрудники отдела кадров не справлялись с этой задачей, я все еще была без ассистентки.

Когда я уже разозленная уходила из отдела, на пороге показалась молодая рыжеволосая девушка.

– Здравствуйте, я Сабрина Риттер, – неловко выдала незнакомка, протягивая руку вперед. – А вы, должно быть, Долорес?

Я молчала несколько секунд, рассматривая ее, затем вытянула руку вперед для рукопожатия. Длинные изящные пальцы сомкнулись на моей руке. На тыльной стороне ее ладони я заметила два крестика начерченных синей ручкой.

На девушке была нежно-розовая блузка и коричневая клетчатая юбка. Одежда была ей велика, что сразу бросалось в глаза. Рыжие волосы доходили до плеч и слегка завивались. Лицо ее было усыпано веснушками, как если бы она только что вернулась с пляжа.

Долорес – это рекрутер, которая занималась оценкой кандидатов на первом этапе отбора. Полагаю, девушке была назначена встреча. Только Долорес я поблизости не видела.

– Вы устраиваться на работу? – вежливо спросила я, хотя и так было понятно, что Сабрина пришла сюда именно за этим.

Она кивнула:

– Мы договаривались с вами о встрече еще на прошлой неделе.

Со мной не договаривались, а вот с Долорес – возможно.

– Напомните, на какую должность вы претендуете? – скучающе спросила я.

Сабрина непонимающе захлопала глазами и нахмурила брови. Ремешок сумочки съехал с ее плеча, и она быстро вернула его на место.

– Я претендую на вакансию ассистента управляющей отеля, – выдохнула она.

Услышав заветные слова, я повеселела и взглянула на нее другими глазами. Обычно я провожу собеседование в самом конце, но раз Долорес не смогла найти мне ассистентку, а сейчас ее носит где-то в другом месте, то мне остается только одно.

– Ваше резюме с собой? – деловито спросила я.

Сабрина снова кивнула и полезла в свою сумочку.

– Я отправляла вам его, но у меня есть копия, – сказала она, вынимая большой лист и протягивая его мне.

Я прошла в комнату ожидания отдела кадров и присела на диван, приглашая Сабрину сесть рядом. Пробежавшись критичным взглядом по написанному, я взглянула на нее еще раз.

– Вы учились в Бруклинском колледже Городского университета Нью-Йорка? – уточнила я.

– Да.

Гарвард для бедных – так называют этот колледж. Недорогое обучение, но хорошая программа.

– А специальность, – протянула я, ища нужную строчку в резюме.

– Искусство, – опередила меня Сабрина.

Очень интересно, что выпускник с Искусством в дипломе решил делать в гостинично-ресторанной сфере?

Я собиралась задать ей именно этот вопрос, но она, кажется, поняла, что именно мне было интересно из ее резюме, поэтому снова опередила меня.

– Я понимаю, что моя специальность не совсем подходит, но у меня имеется опыт работы в этой сфере. Я год была помощницей управляющей гольф-клуба в Филадельфии.

– Но уволилась. По собственному желанию?

– Да.

Гольф-клубы – настоящая кладовая для золотоискательниц. Форма работниц, как правило, была слишком откровенной. Короткие топы и юбочки или майки и шорты.

В таких клубах регулярно собирается элита Америки, а еще спортсмены, певцы и актеры, да что там, вся мужская часть конгресса Соединенных Штатов прожигала свои свободные деньки в подобных клубах. Естественно без жен.

– И какая причина?

Сабрина теребила ремешок сумочки от волнения. Я обратила внимание на то, что искусственная кожа на ремешке потрескалась. Дешевая одежда не по размеру, и девушка не в состоянии заменить сумку за тридцать баксов на новую. У нее явные проблемы с деньгами.

– Мой дедушка заболел, и мне пришлось вернуться, – несмело призналась она.

Что-то в моей груди закололо от этого известия, хотя я не знала, обманывает она меня или нет.

Я совсем не черствая, но прекрасно знаю, на какой обман могут пойти молодые девушки, чтобы найти работу получше. Я часто сталкивалась с такими при наборе персонала.

Ой, да ладно! Кто не врет в своем резюме?

Но о дедушке я решила все же не расспрашивать. Поверю на слово.

– После ты работала официанткой в ночном клубе «У Джо», – прочла я вслух, взглянула на нее, затем спросила: – В стриптиз-клубе?

Еще одна странная остановочка в ее резюме.

«У Джо» – известный стриптиз-клуб, один из самых крупных и популярных в городе. Все мужчины от двадцати одного до восьмидесяти регулярно пропадают в этом клубе. Танцовщицы там настолько искусные, что однажды восьмидесятилетнего деда хватил инфаркт, сомневаюсь, что всему виной было фламенко.

– Да, я понимаю, о чем вы сейчас могли подумать, но я правда была только официанткой.

– После стриптиз-клуба у тебя был перерыв почти в полтора года.

– Да.

– Что ты делала все это время?

Мне нужно было знать наверняка. Ведь я подозревала, что Сабрина пришла в этот отель с единственной целью – отыскать себе нового спонсора.

– Я была няней. Сидела с годовалой девочкой соседки, это была самая тяжелая работа из всех. Вы и представить себе не можете, сколько раз морковное пюре оказывалось на моей одежде или волосах. Но мне неплохо платили.

Не представляла, и представлять не хотела.

Я могу хоть весь день придираться к ее резюме, но это не избавит меня от огромной проблемы в виде отсутствия ассистентки.

– Кофе варить умеешь? – спросила я.

– Да.

– Пунктуальна?

– Как часы.

– Отвечать на звонки, назначать встречи, делать документы по образцу?

– Да, я смогу. А новому быстро учусь, – заверила меня девушка.

Я внимательно взглянула на Сабрину. В ее рекомендациях не было чего-то грандиозного, обычное резюме. Но Лина, в отличие от нее, обладала прекрасным резюме, а работала отвратительно. Возможно, потом я об этом пожалею, но сейчас.

– Детей нет, не замужем, – прочла я. – Эта работа отнимает все силы и время. Выходные плавающие.

– Я готова.

– Отлично, – пропела я, поднимаясь с места. Сабрина поднялась вместе со мной, но я остановила ее жестом руки. – Будь здесь, я напишу Долорес, что одобрила твою кандидатуру.

– Напишете Долорес? – на лице Сабрины отразилось непонимание. Выразительные серые глаза девушки с вопросом взглянули на меня. – Разве вы не она?

Я ухмыльнулась и протянула Сабрине руку для рукопожатия.

– Селеста Хэтфилд – управляющая отелем.

***

Я вернулась в свой кабинет, который к счастью оказался пуст. На часах было десять утра, а значит, Конрад уже подписывает договор с нашим исполнителем в конференц-зале. Через десять минут мне придется пойти туда и снова встретить самодовольного Джефферсона-младшего.

Я могла бы сказать, что совсем не думала о нем за прошедший год. Но это была бы ложь. Мы можем лгать другим, но не себе.

Так что, да. Я думала о нем. Но все воспоминания были тяжелыми, вызывали лишь грусть и злость – два чувства, которые способны уничтожить человека. Блейк и так оставил меня с разбитым сердцем. Я не могла позволять ему иметь власть надо мной, поэтому решила смириться с этим, отпустить злость и продолжать жить дальше без оглядки на прошлое.

Есть только работа. Я профессионал и смогу держаться с достоинством.

На краю стола лежала папка с документами, которые утром в виду отсутствия ассистентки мне пришлось распечатывать самой. Я пододвинула ее к себе и принялась изучать бумаги.

Одной проблемой меньше, Сабрину оформят в штат, а я попросила ускорить этот процесс, и тогда снова обзаведусь ассистенткой. Это самая приятная новость за сегодня.

– Доброе утро.

От этого голоса меня моментально бросило в жар. Холодный, тяжелый и хриплый, он прошелся по моей коже, оставляя после себя неприятные мурашки.

Я подняла голову и заметила его – Блейк привалился к боковой стенке дверного проема, надменно вскинув подбородок, он уставился на меня темным, словно из самого ада, взглядом. Его «доброе утро» звучало, как «я пришел тебя убить».

– Добрей видали, – холодно ответила я, поднимаясь из-за стола и выходя в центр комнаты.

Блейк был словно каменное изваяние, он не сдвинулся с места, не отвел взгляда, даже, казалось, не моргнул. Он просто смотрел на меня, заставляя все мои внутренности сжиматься от странной тревоги и предчувствия чего-то нехорошего.

– Ну? Ты хотел поздороваться? Если это все, то можешь идти, – грубо бросила я, стоя напротив него и скрестив руки на груди.

Блейк покачал головой.

– Мы подписали договор, – объявил он, полностью проигнорировав мои слова. – Честно говоря, я думал, ты откажешься. Нажалуешься братику, и тот сразу отзовет сделку.

Я хотела ответить ему, но он не дал мне этого сделать. Его губы исказила злая усмешка, а глаза заискрились от презрения.

– А ты и нажаловалась. Рассказала ему, как мы зажигали в Аспене, или у меня дома?

Я поежилась, но постаралась скрыть это от него. Он не должен видеть, что мне некомфортно рядом с ним. Иначе мудак непременно воспользуется этим.

– С чего ты взял, что я нажаловалась?

Блейк сузил глаза и скривил губы.

– Да не строй из себя дурочку, ты можешь прикидываться какой угодно, но точно не тупой, – бросил он, шагнув ко мне, – Пижон на подписании чуть не сжег меня взглядом, хотя до этого был милее плюшевого мишки.

Я медленно вскинула подбородок и замерла. Он стоял рядом, слишком близко. Темная энергетика поглощала все пространство в моем кабинете. Как всегда угрюмый, как всегда потрясающе выглядит. Свободный черный пуловер и черные брюки. Амбассадор черного цвета, в котором он всегда выглядел как бог. Хотя нет, скорее как дьявол.

– Ну что ж, Конрад знает и не обрадуется, если застанет тебя в кабинете. Ты понимаешь это, как никто другой, Блейк, тогда какого черта стоишь и душишь меня своим присутствием? – фыркнула я, теряя всякое терпение.

Блейк криво ухмыльнулся. Затем сделал ко мне еще один шаг.

– Я ничего и никого не боюсь, поэтому твой брат может поцеловать мою задницу.

– Боюсь, твоя задница, не в его вкусе.

Он здесь, стоит так близко, и это вызывало приятную ностальгию, которая щекоткой скребла мои ребра.

– Зато она в твоем вкусе, верно, Джоанна? – ухмыляясь, спросил мерзавец.

В моей голове моментально возникли картинки его пятой точки обтянутой белыми лыжными штанами.

Я решила перевести тему, чтобы отогнать от себя это наваждение, задница Джефферсона – последнее, о чем мне сейчас следует думать. Отвернувшись от него, я подошла к столу и принялась перекладывать документы, даже не глядя на них. Мне нужно было занять руки.

– Дай угадаю, пришел сказать, что скоро начнется конференция? Ну, так я и без тебя в курсе, так что можешь проваливать, раздражаешь меня…

Уйди, уйди к черту из моего кабинета!

Я затаила дыхание, вслушиваясь, в надежде уловить даже самый крошечный шорох, но за моей спиной была тишина. Через несколько секунд я услышала то, что заставило меня выдохнуть в облегчении: громкий звук захлопывающейся двери.

– Наконец-то, – шепотом сказала я, но затем послышался щелчок замка.

Взгляд резко поднялся, упираясь в окно напротив. В голове беспорядочным потоком перескакивали мысли.

Щелчок замка.

У Блейка нет ключа, он мог закрыть дверь только изнутри.

О боже.

Я резко обернулась, чтобы узнать, в чем дело, но не успела даже пискнуть, как Блейк жестко обхватил мою шею рукой и впился в мои губы дерзким, страстным и обещающим меня уничтожить поцелуем.

Кажется, пока мы летели в Нью-Йорк, мой самолет разбился. И я попала в свой персональный ад.

Глава 5

Блейк

Рывком я посадил ее на стол и, раздвинув ноги, встал между ними, вжимаясь твердым членом в свод ее бедер. Джоанна протяжно застонала, выбивая этим звуком весь воздух из моих легких, но в следующее мгновение занесла руку и ударила меня по лицу. Громкий шлепок пощечины разрезал помещение, моментально заставляя меня прийти в бешенство и вместе с тем возжелать ее сильнее.

Дерьмо!

Вся кровь сконцентрировалась в самом низу живота. Поэтому у меня отключились мозги и закружилась голова.

Джоанна вскинула подбородок и взглянула на меня с ненавистью. А я улыбнулся, словно одержимый, с чистым удовольствием впитывая каждую эмоцию, появляющуюся в синих глазах: презрение, омерзение и, черт подери, похоть.

– Не смей трогать меня! – Она думала, на меня в самом деле подействует этот угрожающий тон.

Грубо схватив ее за челюсть, чтобы сбить спесь с хрупких плеч, я резко дернул ее на себя, заставив Джоанну вздохнуть от неожиданности.

– Хочешь сказать, что не желаешь этого? – прорычал я, опуская взгляд на ее губы и чувствуя мурашки на коже, ведь знал, что они по-прежнему чертовски сладкие и мягкие. Самые мягкие из тех, что я когда-либо пробовал. Но это не имело для меня значения. Плевать на ее губы и плевать на чертову Хэтфилд!

– Единственное, чего я желаю, так это чтобы однажды ты перепутал «газ» и «тормоз» и слетел с моста в пролив.

Я рассмеялся, расслабляя руку и слегка отталкивая ее лицо, а затем резко дернул за края блузки. Послышался треск ткани, пуговицы разлетелись в стороны, градом опускаясь на пол.

– Только если ты будешь сидеть рядом, мисс Хэтфилд.

Ее глаза потемнели как у дикой кошки перед атакой, она снова замахнулась в попытке ударить меня, но я поймал ее руку и завладел ее ртом, грубо сминая припухшие губы. Она сопротивлялась несколько мгновений и даже укусила меня, но когда я потерся членом о ее киску через одежду, резко выдохнула и поддалась.

Да, черт подери!

Это оказалось не так уж и сложно.

Расстегнув бюстгальтер, я откинул его в сторону и опустил обе ладони на упругие груди. Джоанна вздрогнула от моих прикосновений. Ее глаза заволокло желанием и похотью. Дыхание участилось, и ей пришлось отстраниться и глубоко вдохнуть.

Я оставлял поцелуи на ее шее, одновременно сминая нежную кожу груди и грубо оттягивая пальцами соски. Она хрипло стонала, и эти звуки сводили меня с ума. Не в силах выдержать это, я снова потянулся к ее губам и поцеловал их. Ее язык уже не попадал в заданный мною ритм, а это означало только одно: она сильно возбуждена.

Я сошел с ума, сорвался с катушек и не мог контролировать свои действия. Видеть ее снова оказалось куда тяжелее, чем я мог себе представить, а услышав ее стоны, я и вовсе поплыл.

Дьявол!

Я обещал ей, что смогу сохранять деловые отношения, да что там ей, я себе обещал. Но глядя в ее глаза, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о сексе. Мой мозг ушел в спячку, оставляя право действия за телом. А тело хотело ее. Не блондинок, не брюнеток, не худых и не полных, не высоких и не низких, а только ее. Дерзкую, непокорную, необузданную, словно огонь. Я хотел, чтобы она сопротивлялась, чтобы ненавидела меня и мечтала убить. Ведь от этого каждый сокрушительный поцелуй, каждая царапина от ее ногтей и каждое движение языка в моем рту ощущалось ярче.

Я собирался сделать это снова. Поглотить, подчинить и сломать ее чертову волю. Показать, что она не нужна мне, что не стоит ни гроша, как старая потрепанная вещь, но по-прежнему находится в моей власти.

Я стащил Джоанну со стола и развернул к себе спиной, задрал юбку и, поглаживая ее живот, проник рукой под черные хлопковые трусики, касаясь ее между бедер. От контакта кожи с ее влажной плотью меня едва не сбило с ног. Я услышал стон и только через секунду понял, что он принадлежал мне.

– Вот, о чем я говорил. Ты можешь сопротивляться сколько угодно, но здесь ты всегда будешь влажной. Только для меня, Джоанна.

– Заткнись, ты раздражаешь меня своей болтовней… Ах!

Ее гневная речь окончилась всхлипом, когда я нашел ее клитор. Джоанна начала двигаться, ягодицами вжимаясь в мои брюки и распаляя меня еще сильнее. Рукой она накрыла мою руку и сильно сжала ее. Я думал, что она захочет прекратить все, но нет, Джоанна лишь сильнее надавливала на мою руку, прижимала к своей киске, заставляя мои пальцы кружить над клитором.

– Раздражаю тебя, говоришь? А твое тело кричит мне о другом, чертова лгунья, – грубым голосом выдал я, чувствуя, как она сжимает бедрами мою руку. – Помнишь, как я обещал тебя наказать, разложив на столе в ресторане?

Она замычала в ответ, запрокидывая голову и затылком прижимаясь к моей груди. Запах ее кожи проник в мои легкие, а затем подчинил себе все мое тело. На секунду я потерял концентрацию, сердце забилось так сильно, что возникла боль в груди. Ее парфюм не изменился, она пахла так…

Нет.

Так пахнет предательство и ложь.

– Можешь не отвечать, – усмехнулся я, возвращая себе самообладание и очерчивая кончиком языка краешек ее уха. – Лучше назови мое имя.

Я скользнул в нее двумя пальцами, переходя сразу на быстрые ритмичные толчки. Она жалобно застонала, выгибаясь и снова вжимаясь задницей в низ моего живота. Я выдохнул сквозь сжатые зубы. В брюках было безумно тесно и сладостно больно.

Моя рука замерла в ее трусиках.

– Назови мое имя, Джоанна, – приказал я, опуская подбородок на ее плечо.

Она сжала губы и отрицательно покачала головой. Я зарычал и прикусил мочку ее уха.

– Назови. Мое. Имя. Иначе я остановлюсь прямо сейчас.

Джоанна завертела головой, но через секунду, сдавшись, выкрикнула:

– Блейк, пожалуйста!

– Чего ты хочешь? – властно спросил я, наслаждаясь ее падением.

Моя рука снова начала двигаться, доводя ее до исступления.

– Тебя! Я хочу тебя!

Я ухмыльнулся и резко толкнул ее вперед, заставляя лечь грудью на стол и приподнять задницу. Затем огладил лилейно-белую кожу и с силой шлепнул Джоанну, срывая с ее губ очередной всхлип.

Она схватилась за края стола, лбом упираясь в деревянную столешницу и расставляя ноги шире. Я не хотел больше медлить, иначе сам мог отключиться от неистового возбуждения. А вид ее, такой покорной передо мной, и вовсе заставлял меня слетать с катушек.

Я сорвал с нее трусики, а затем, расстегнув брюки и вызволив пульсирующий член, резко вошел в нее. Джоанна вскрикнула, но я успел закрыть ей рот рукой. Девичий стон и последовавшие за ним проклятия заглушила моя ладонь.

Я прислонился лбом к ее обнаженной и влажной от пота спине и глухо зарычал. Находиться в ней было так невероятно. Я уже и забыл как хорошо и тесно у нее внутри, забыл, как потрясающе она пахнет, и какая ее кожа мягкая на ощупь.

Черт, как же мне этого не хватало.

Грубый толчок, и она снова застонала в мою ладонь.

– Веди себя тихо, если не хочешь, чтобы твоего братика хватил удар, – пробормотал я ей на ухо, едва складывая буквы в слова и представляя лицо Пижона, застань он нас здесь.

Джоанна кивнула, и тогда я убрал руку от ее рта, переместил обе ладони на упругие ягодицы и начал двигаться, словно безумный, наблюдая за тем, как мой член то погружается в нее, то выскальзывает.

Иисусе.

Такая Джоанна, прижимающаяся лбом к столешнице и помалкивающая, мне нравилась. Селесту я ненавидел. Проблема в том, что это была одна и та же девушка.

Той, кто была со мной в Аспене и просыпалась в моей постели, не существует, есть лишь богатая стерва, выскочка, возомнившая себя начальницей. Есть обаятельная лгунья с невинным взглядом и ангельской внешностью, которая в любой момент всадит нож в спину и будет ухмыляться своими соблазнительными розовыми губами.

В кабинете разносились звуки шлепков, ее стоны, всхлипы и мое тяжелое, хриплое дыхание. Я не был нежен, как во все наши предыдущие разы. Я был груб, ненасытен. Это не было актом любви или даже симпатии, я просто брал ее, потому что хотел и потому что мог. Обычная потребность моего организма, которая восполнится благодаря ее телу.

Джоанна совсем не была против, она подмахивала моим движениям, вставала на носочки и до побеления пальцев сжимала стол руками. Ее укладка испортилась, темные длинные волосы разметались по столешнице и спине, закрывая мне весь обзор. Я сжимал ее бедра, оставляя красные отметины, насаживая ее на член сильнее.

Я чувствовал, что оргазм, прокатываясь горячими импульсами по моему животу, вот-вот накроет меня. И от этого ощущения подступающего дикого удовольствия хотелось кричать, так хорошо это было. Стоны Джоанны стали выше и глубже, руки сжались в кулаки. Она тоже была близка к завершению. Я не видел ее лица, волосы плотной стеной закрывали его, но я знал, что она не здесь, не со мной. Мы занимались сексом вместе, но удовольствие получали каждый свое.

Быстро двигая бедрами, я почувствовал, как сладостной судорогой свело мышцы пресса. Войдя в плавкое тело последний раз, я замер и с громким рыком излился в нее.

Мир исчез. Все потемнело.

Я зажмурил глаза, не слыша даже своего тяжелого дыхания. В ушах стоял звон, громкий и оглушающий он освободил меня от многих мыслей.

– Блейк, – послышался ее срывающийся жалобный голос.

Я открыл глаза и взглянул на нее, ощущая, как победная, надменная улыбка растягивается на моих губах. Плечи Джоанны подрагивали, она привалилась щекой к столешнице и, тяжело дыша, пыталась двигать бедрами мне навстречу. Но было уже поздно.

Что-то странное вспыхнуло в моей груди, что-то вроде приятной ностальгии и жалости, но я затолкнул это поглубже. Мне гораздо больше нравилось, когда внутри меня была пустота.

Я отошел от Джоанны и застегнул брюки, наслаждаясь ее открытым и беззащитным видом, задранной к пояснице юбкой и черными трусиками. Сейчас они уже мало напоминали предмет нижнего белья, потому что разорванные валялись у ее широко расставленных ног.

Она выпрямилась и дрожащими руками опустила юбку, не позволяя мне наслаждаться видом ее покрасневшей от моих прикосновений задницы больше ни секунды.

Я сделал именно то, что хотел. Получил удовольствие сам, но не дал получить его ей, поэтому Джоанна так затравлено смотрела на меня. Все ее тело было напряжено, натянуто как струна, ведь желанной разрядки она не достигла.

Вокруг стола были разбросаны какие-то документы, ручки, скрепки. Еще на полу лежали две статуэтки, кажется, это птицы. Я заметил ранее, что птицы стояли и на маленьком столике у дивана. Как чудно?.

Джоанна привалилась ягодицами к столу и обхватила себя руками, прикрывая обнаженную грудь. Ее губы были плотно сжаты, волосы растрепаны и спутаны, а лицо и шею покрывали красные пятна.

Я заглянул в сочащиеся ненавистью глаза и лениво улыбнулся.

– А чего ты ожидала? – спросил я, скользя взглядом по безупречной линии шеи и ключиц, к груди, которую она спрятала от меня.

Я подошел к ней и аккуратно обхватил ее подбородок пальцами, поворачивая милое личико на себя.

– Зачем ты это сделал? – спросила она. Синие глаза стали стеклянными, в них, как холодный океан ранним утром, бушевала злость.

Я равнодушно пожал плечами:

– Захотелось разнообразия.

Я и сам не знал, зачем сделал это. Мне просто было нужно. Возникла острая потребность оказаться в ней. Голова в этот момент не думала. А Хэтфилд лишь раздвинула ноги пошире, потому что тоже хотела этого.

– Так я была… разнообразием? – спросила она, и на последнем слове ее голос дрогнул.

Я сунул руки в карманы брюк и легко кивнул.

– Блондинки, брюнетки – все приелись. – Выдавая эту ложь, я даже бровью не повел.

Джоанна несколько секунд смотрела на меня с разочарованием во взгляде, затем отвернувшись, тихо сказала:

– Проваливай.

– Все как пожелает начальница, – ухмыльнулся я и вышел из кабинета Джоанны, громко хлопнув дверью.

***

Скоро должна была начаться презентация, младший инженер компании уже готовил место для показа видеофайлов. За большим круглым столом сидел отец, рядом его помощник, они о чем-то тихо переговаривались. Должно быть, о деталях сделки или о презентации. Недалеко от входа я заметил Хэтфилда, и стоило мне войти в кабинет, как он сразу направил на меня недовольный взгляд.

О том, что происходило пять минут назад в кабинете Джоанны, никто не знал, иначе кроме Хэтфилда на меня уставились бы еще три пары глаз. Не скажу, что их осведомленность навредила бы мне, но отец был бы недоволен. А вот Джоанна, знай все присутствующие наш маленький секретик, и вовсе сгорела бы со стыда. Она ведь терпеть не может излишнее внимание.

Пижон кивнул на дверь, и как только мы вышли, спросил:

– Где Джоанна?

Знакомство с Хэтфилдом-младшим многое для меня прояснило, в частности то, что у него были яйца.

– Селеста ты хотел сказать, – усмехнулся я, пряча руки в карманы брюк.

Рассказала ли сестренка Пижону прошлую историю до конца, в том виде в каком она была на самом деле? Или что-то скрыла? Судя по его лицу, которое скривилось в гримасе злости, я ставил на первый вариант. Он все знал.

– Я спросил тебя, где Джоанна? – Он двинулся на меня, но я даже глазом не моргнул, не говоря уже о том, чтобы испугаться его угрожающего вида.

Где Джоанна?

В голове сразу же возник яркий образ брюнетки, лежащей на столе с обнаженной грудью и широко расставленными ногами. Запыхавшаяся, распаленная и запачканная мною, в черной юбке, собранной на бедрах и сексуальных туфлях на высоких каблуках с красной подошвой. Прекрасный вид, но не думаю, что ее брат захочет об этом узнать.

– Осторожнее на поворотах, Пижон, – бросил я.

Конрад сузил глаза.

– Как ты меня назвал?

– Ты слышал.

Хэтфилд наклонил голову и нахмурился, как если бы собрался меня отчитывать.

– Знаешь, штукатур, я скажу лишь раз. Я никогда не повторяю. Держись от нее подальше.

Я усмехнулся.

– А ни то что?

– А ни то ты узнаешь, как сильно брат может любить свою сестру, и как долго будут срастаться твои ноги, – ни одна мышца на его лице не дрогнула, он был серьезен.

Но Пижон запоздал с угрозами, его оттраханная сестренка сейчас думает в чем бы пойти на презентацию. Сомневаюсь, что в кабинете у нее есть шкаф одежды. Вероятнее всего она пропустит эту встречу.

– Как сильно брат может любить сестру, вы инцест практикуете? – издевательски ухмыльнулся я.

Его верхняя губа дернулась от ярости, я приготовился к выпаду с его стороны, но вдруг кто-то встал между нами.

– Хватит, – строго сказала Джоанна, уперев ладони в грудь брата. Ко мне она стояла спиной. – Боевые петухи и те не такие вздорные.

Пижон даже не взглянул на нее, он продолжал с угрожающим блеском в глазах смотреть на меня, а передо мной было кое-что интереснее его недовольной физиономии. Я смотрел на задницу Джоанны, которую еще каких-то пять минут назад сжимал в своих ладонях.

А она, кажется, все-таки имеет шкаф с одеждой в кабине, иначе как объяснить то, что сейчас мисс Хэтфилд стояла в новой белой блузке. Волосы собраны в аккуратную прическу, а на лице, кажется, нет ни одного пятна от смазанного макияжа.

Подняв взгляд, я понял, что Пижон заметил, как я пялюсь на его сестрицу, и на моих губах растянулась дерзкая ухмылка. Почему-то гнев Хэтфилда приносил мне огромное удовольствие, но, конечно, несравнимое с тем, которое я испытывал, находясь в его сестренке.

– Ты услышал меня, – процедил он.

– Я сказала, достаточно, Конрад, – властно выдала Джоанна, даже не взглянув в мою сторону. И от этого тона я почувствовал уже знакомое покалывание в яйцах.

Я что стал невидимым?

– У меня нет проблем со слухом, – скучающе ответил я Пижону и, кивнув парочке родственников, вошел в конференц-зал.

Глава 6

Джоанна

Я совершила ошибку. Так и запишем. Поддалась его чарам, сорвалась, назовите как угодно, вывод один: я занялась с ним сексом. Вернее, даже не так: я позволила ему грубо взять меня в собственном кабинете.

Чертова слабачка.

Я прожигала гневным взглядом лицо Джефферсона в надежде, что он как самый настоящий грешник вспыхнет и сгорит в праведном огне. Он вещал что-то о проекте, но после секса с ним, я не могла думать о работе. Пыталась отвлечь себя, но как бы ни старалась, вспоминала быстрые толчки Блейка, его пальцы, ласкающие меня между бедер и грязные разговорчики, которые совсем не оскорбляли меня, а заводили еще сильнее.

Но эйфория быстро кончилась, и теперь я чувствовала себя так отвратительно и грязно, что хотелось помыться, ведь он снова воспользовался мной, как тогда, год назад. И сидя в кабинете после того, как он не дал мне хотя бы испытать удовольствие, среди клочков разорванной одежды и разбросанных вещей, я чертовски злилась.

Да, было паршиво и мне хотелось разрыдаться от досады и жалости к себе, но я решила поставить все на другое чувство. Злость куда лучше жалости, грусти и печали. Она не загоняет в угол, а заставляет двигаться дальше. Мне не хотелось мстить ему, ведь месть означала бы, что мне не все равно, что я пытаюсь как-то задеть его, потому что сама чувствую обиду и боль из-за его поступков. Он не дождется этого. Отныне я буду показывать ему только свое безразличие.

– Почему ты такая красная? – шепотом спросил Конрад.

Я взглянула на Джефферсона, рассказывающего о плане строительства, и рефлекторно сжала ноги, все еще чувствуя неприятную тяжесть мышц. Я была напряжена, на пределе, словно оголенный нерв.

– Здесь проблема с термостатом, – ответила я.

Щеки горели, а в тонкой блузке было жарко.

– С каких пор ты называешь нашего исполнителя термостатом? – прямо спросил брат.

Я посмотрела в глаза Конрада и задохнулась. Он видел меня насквозь. Неужели это было так очевидно, и все знали, чем мы с Блейком занимались в кабинете?

– Не неси ерунды, – нервно выпалила я, расправляя юбку под столом и невольно переводя взгляд на Блейка.

С того момента, как вошел в эту дверь, он ни разу не взглянул в мою сторону. Джефферсон был полностью поглощен проектом, который, кажется, интересовал в этом зале абсолютно всех, кроме меня и брата.

Конрад хмыкнул, проследив за моим взглядом. Я нахмурилась и спросила его:

– Что?

– Ничего, думаю, нужно вправить ему мозги, – с угрожающим спокойствием процедил брат.

– Не нужно. – Я ударила его под столом по ноге. Конрад даже не пошевелился. – Не знаю, что ты там придумываешь, но ничего не было, понял?

– А я ведь не спрашивал, было ли что-то, ты сама сказала, к тому же у тебя новая блузка.

Я замерла, сердце в груди ускорилось.

В этом не было чего-то страшного, ведь Конрад мой брат, но почему-то от мысли о том, что кто-то знал о нашем с Блейком сексе, мне становилось дурно.

– И у тебя засос на шее, – добавил он, не отводя разъяренного взгляда от Джефферсона.

Я тихо взяла телефон и, слегка отвернув белый воротничок рубашки, взглянула в отражение на экране. Брат был прав, чуть выше ключицы виднелось бордовое пятнышко.

Подняв взгляд, я поняла, что Блейк смотрит прямо на меня. Уголки его губ поползли выше, хоть он и пытался бороться с этим, ведь продолжал вести презентацию.

Он пометил меня и сделал это специально.

Ублюдок!

– Не смей ничего говорить ему, понял? – сказала я Конраду.

Брат выпятил вперед подбородок и бросил на меня мимолетный взгляд.

– Я ничего не сделаю, но будь осторожна, – сказал он и полностью погрузился в презентацию Джефферсона. А я еще долго не могла отвлечься от сбивающих меня с толку мыслей.

***

После презентации мы распрощались с мистером Джефферсоном и его двумя сотрудниками. Куда подевался Блейк, я понятия не имела.

Остается самое сложное – работа с этим придурком в течение нескольких месяцев. Не знаю, как я выдержу это, меня так и тянет пристрелить его.

Окинув взглядом свое отражение в зеркале, я вытерла руки бумажным полотенцем и вышла из уборной, направляясь в кабинет. У дверей лифта увидела Джефферсона, который флиртовал с молодой постоялицей. Заметив меня, он быстро распрощался с девушкой, напоследок улыбнувшись ей соблазнительной улыбкой. Та зарделась и, войдя в лифт, махнула ему на прощание, наверняка чувствуя приливы радости от того, что кто-то вроде Джефферсона обратил на нее внимание. Бедная, она даже представить не может, что ее ждет.

Как только закрылись двери лифта, я сложила руки на груди, взглянула на него с вызовом и громко сказала:

– Что, Джефферсон, приходится по номерам ходить, чтобы подцепить на свои брюки хоть кого-нибудь?

Блейк провел кончиком языка по нижней губе и наклонил голову.

– Ты с большой радостью и удовольствием… О, нет, прости, без удовольствия, но все-таки прицепилась к моим брюкам часом ранее.

Я сжала зубы, ощущая приливы гнева и раздражения, затем развернулась, и, не попрощавшись с ним, направилась в свой кабинет. Остановившись у рабочего стола, я стала убирать бумаги в папку, но услышала за спиной шаги.

– Вообще-то я думала, что ты давно ушел, – бросила я, оборачиваясь.

– Как видишь, я все еще здесь.

Блейк сунул руки в карманы брюк и стал медленно ко мне приближаться. На нем была тонкая расстегнутая куртка, такая же черная, как и вся остальная, надетая им сегодня, одежда. А значит, он побывал на первом этаже, ведь гардероб для посетителей находится там. И зачем-то вернулся назад уже одетый.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становилось волнение в груди. Он снова это делал: лишал меня пространства, заполоняя тяжелой энергетикой весь кабинет. Я нервно сглотнула и выставила руку вперед, касаясь мягкой ткани его пуловера и стальной рельефной груди под ним.

– Стоп, – твердо сказала я, сильнее надавливая на его грудь. Но он проигнорировал меня. – Я сказала, остановись!

Он послушался и остановился, нависая надо мной огромным айсбергом. От угрюмого и тяжелого взгляда Джефферсона по моей спине забегали мурашки. Затем он посмотрел на мой стол и ухмыльнулся, замечая там две статуэтки птиц:

– Даже не треснули.

– Они и не должны были.

– Это же птицы? Очень уродливые, но все же птицы?

– Не такие уродливые, как ты, – огрызнулась я.

Блейк снисходительно улыбнулся.

– Я думал, ты не любишь птиц.

– Это не настоящие птицы, они не просят еды, не кричат, не гадят, не обзывают меня. – Я невольно поежилась от воспоминаний о розовом какаду моей бабушки. Мерзкая птица.

– Где ты видела обзывающихся птиц? – в недоумении спросил Блейк.

– Забудь, – отмахнулась я.

Джефферсон снова взглянул на статуэтки.

– Из чего они? – спросил он, будто действительно интересовался фигурками.

– Горный кварц, а темная из гавайита, должна поглощать негативную энергию, но я уже второй раз убеждаюсь, что продавец обманул меня, иначе тебя бы не было в моем кабинете.

Джефферсон наклонил голову и, глядя прямо на меня, плотоядно оскалился.

– Может, я не негативная энергия, а позитивная. Ты же получила свою порцию позитива?

Я сжала руки в кулаки, чтобы не ударить его в приступе гнева.

– Черт, Блейк! Ты говорил, что сможешь держать дистанцию, ты обещал мне профессиональное отношение! – обиженно крикнула я, отталкивая его ладонью. Но Блейк даже не пошевелился, в итоге оттолкнулась от него я сама.

– Ну, я обманул тебя? – непонимающе вскинув брови, спросил он.

– Ты грубо взял меня на столе в кабинете!

Блейк усмехнулся, его глаза сверкнули, словно он был очень доволен собой.

– Разве это было не профессионально? – с издевкой спросил он, наблюдая за моей реакцией.

О нет. Я же обещала себе, что больше не позволю ему пошатнуть мою уверенность и украсть спокойствие.

– Если на то пошло, то я ничего не почувствовала, значит, не такой уж ты и профессионал, – с напускным безразличием ответила я.

Блейк рассмеялся, и этот низкий грудной смех прокатился прямо по моей коже, вызывая предательские мурашки.

– Ты ничего не испытала, потому что я контролировал все, вплоть до твоего тела. Будешь хорошей девочкой, и в следующий раз я так уж и быть позволю тебе получить удовольствие, – самодовольно выдал он.

Я чуть не поперхнулась от этого смелого заявления.

– В следующий раз? Размечтался! То, что было между нами – одноразовая акция, я давно не была близка с мужчинами, мне нужна была разрядка, но даже в этом тебе нельзя доверять. Ты мне ничем не помог, – желчно выдала я, рассчитывая на определенную реакцию Блейка.

Но он решил заострить внимание на другом и спросил меня:

– И как давно?

– Примерно две недели назад, – солгала я.

На самом деле у меня не было близости с мужчиной уже год, а последним человеком, который касался меня, был Блейк. Но он об этом не узнает.

Его лицо потемнело, а глаза засверкали недобрым блеском.

– Две недели? – переспросил он.

Я улыбнулась.

– Да, две недели, а что такого?

Джефферсон дернул подбородком.

– Ничего.

– Это сути не меняет. Держись от меня подальше, и не смей больше трогать меня без моего разрешения.

– О, – протянул он. – Мне решать этот вопрос через отдел кадров или бухгалтерию? Написать заявление?

– Не ерничай, идиот! – Хотелось засунуть его голову в кастрюлю и постучать по ней ложками.

Он мягко приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза.

– Мы оба знаем, что ты не устоишь, стоит мне коснуться тебя, ты мгновенно подчиняешься мне, – самоуверенно заявил он.

Я усмехнулась, почему-то уверенная в своей выдержке и силе воли. Будто это не я отдалась Джефферсону на столе некоторое время назад. Резким движением я отмахнулась от его руки.

– Не в этот раз, – ответила я.

В его глазах промелькнул огонек. Он был уже знаком мне. Азарт.

– Спорим? – спросил он, улыбаясь уголком губ.

Я хотела отказать, но глядя в эти черные глаза, которые сочились самоуверенностью и надменностью, я сильно разозлилась.

– Спорим. На что?

Он задумчиво прикусил губу и прошелся взглядом по моей шее, замечая засос, который сам же оставил на моей коже, затем сказал:

– Как насчет ста долларов?

Ты стоила сто долларов, Джоанна, такова твоя цена.

Нет. Такова цена твоего проигрыша, Блейк. А цена твоей совести и вовсе меньше.

– По рукам, – с холодным спокойствием ответила я.

Блейк протянул руку, и мы скрепили сделку рукопожатием. Его ладонь была большой, теплой, сухой и немного шершавой. Я поспешила отдернуть руку, но он не дал мне этого сделать, крепко сжимая мое запястье. Мой взгляд поднялся по его волевому подбородку к губам и выше, останавливаясь на глазах. Интуитивно я чувствовала, что он вот-вот потянет меня на себя, поэтому снова постаралась высвободить руку.

Раздался звонкий стук каблуков и Блейк отпустил меня. Я сделала два шага назад и налетела на стол. В проходе появилась Барбара. Полностью поглощенная телефоном, она не сразу заметила нас.

– Подруга? – спросил у меня Блейк, кивая в сторону Эванс, которая наконец подняла взгляд и застыла напротив нас.

Его вопрос был формален, он сразу понял, что Барбара сестра Саванны и моя сообщница в деле «уничтожить Блейка».

– Ты все еще здесь? – Я посмотрела на него с укором, но Джефферсону было все равно.

Он сделал несколько шагов к Барбаре, та сузила глаза и злобно затараторила:

– Не подходи, у меня есть перцовый баллончик, и я воспользуюсь им.

Блейк усмехнулся, его не пугали ее слова.

– Значит, Саванна твоя кузина? – издевательским тоном спросил он.

Барбару перекосило от злости.

– Да, но ты помнишь ее как Саманту.

– Нет, я помню ее как Саванну. У нее шикарная грудь, а стонет она как духовой оркестр: слишком громко. Просто твоя кузина была жутко приставучей и не давала мне проходу.

– Она влюбилась в тебя! – воскликнула Барбара. Еще секунда и она готова была вцепиться в его лицо.

– Это не мои проблемы, – ответил Блейк, пожимая широкими плечами.

Его равнодушие и внешнее спокойствие ошеломляли меня. В прошлом я была слепа. Блейк самый настоящий монстр.

– Она была девственницей! – Подруга решила использовать последний и самый разгромный аргумент в пользу бесчеловечности Джефферсона.

Блейк замер, и мне показалось, что Барбара смогла поставить его в тупик. Я мечтала, чтобы он вспомнил о существовании такой вещи как совесть. Но это было нереально, потому что в следующий момент Блейк рассмеялся:

– Нет, не была.

Барбара растеряла пыл и не знала, что ответить Джефферсону на это. Блейк прошел мимо Эванс, но у лифта остановился и обернулся.

– Твоя кузина давно не была девственницей. За год до меня она веселилась с Кайлом. Спроси ее, помнит ли она ночь с Маккензи. – Блейк не злорадствовал и вовсе не хотел задеть Барбару, хотя я понимала, что он злится на нее. Меньше чем на меня, но сути это не меняло.

– Проваливай, – безэмоционально сказала я.

Он в последний раз взглянул на меня исподлобья и ушел.

А я подошла к Барбаре. Кажется, сейчас ей захочется высказаться.

Глава 7

Блейк

Первый удар пришелся в нижнюю часть боксерской груши, рука в красной перчатке врезалась в обитый черной кожей столб.

Раз, два, три.

Я считал, с каждым выдохом ударяя сильнее, выбивая все дерьмо из куска кожи и резинового наполнителя.

Раз, два, три.

– Черт, Блейк! Ты говорил, что сможешь держать дистанцию, ты обещал мне профессиональное отношение! – в отчаянии кричала она.

Раз, два, три.

– То, что было между нами – одноразовая акция, я давно не была близка с мужчинами, мне нужна была разрядка, но даже в этом тебе нельзя доверять. Ты мне ничем не помог.

– И как давно?

– Примерно две недели назад.

– Две недели?

Раз, два, три.

Я слышал ее смех, который, словно радиация, облучал каждую клетку моего тела, оставляя после себя лишь смерть.

– Зачем ты это сделал?

– Захотелось разнообразия.

– Так я была… разнообразием?

Раз, два, три.

Я ударил в последний раз, груша отлетела на пол, поднимая столб пыли вокруг себя.

Это утро было обречено на провал. И дело даже не в том, что вчера я хорошо развлекся в компании друзей, а после напился так, как не напивался уже давно. Дело было в другом.

Сегодня мне пришлось снова выслушивать ту, которую я когтями выцарапал из своей памяти. Снова Хэтфилд, снова ее ядовитый смех и презрительный взгляд. Она является ко мне даже во сне, и я никак не могу на это повлиять.

Прошла неделя с того момента, как мы с Джоанной повеселились в ее кабинете, вернее повеселился я, она совсем не выглядела веселой, она разозлилась. И только от одних мыслей о ней в моих тренировочных брюках становилось невыносимо тесно. Поэтому я скинул их с себя, вошел в душевую кабину и включил холодную воду – от жара, кипящего в моем теле, мне казалось, что мозги вот-вот свернутся.

Взгляд невольно скользнул по стенке душевой кабины, в голове возник силуэт обнаженной девушки, упирающейся руками в стекло. Ее волосы рассыпались по спине, намокли и прилипли к коже. Ее задница оттопырена назад, ноги расставлены, а с губ срываются тихие стоны наслаждения.

Рука потянулась вниз, обхватывая крепко стоящий член.

Нет!

Я включил воду на полную, чтобы остудить себя. Нужно заканчивать с этим. Постоянные мысли о ней были другими, как если бы мне не хватало не ее тела, а Джоанны целиком. Всего этого дерьма вроде души, разговоров и одного ее присутствия рядом.

Мне не нужны гребаные привязанности.

Когда желание стихло, я выключил воду и, обмотав полотенцем бедра, вышел из душа.

Я никогда не водил в свой дом девушек. Моя квартира – нечто сокровенное для меня, даже друзья редко здесь бывали. Квартира хранит ту часть моей жизни, которую я предпочитаю оставлять при себе.

С Хэтфилд вышло исключение, и теперь я был вынужден мириться с последствиями. Она как яд отпечаталась в каждом уголке этих апартаментов. Стоя за плитой, мне казалось, что я все еще ощущаю запах ее волос. В душевой я видел, как она гладит себя, смывая с кожи пену. А в постели чувствовал, словно она лежит за моей спиной.

Иногда в полудреме я ощущал фантомные прикосновения ее рук, как она прижимается обнаженной грудью к моей спине, как закидывает на меня ногу. И тогда я оборачивался, но вторая половина кровати была пуста.

Мы провели так мало времени вместе, но она успела оставить свой след везде.

Завтрак сгорел, а час спустя я уже сидел в своем кабинете, занимаясь проектом казино Хэтфилд.

– Блейк, – послышался голос отца, выцепивший меня из раздумий.

Я поднял голову и взглянул на него: старик завис в проеме и хмуро смотрел на меня.

– Садись, – предложил я, указывая на одно из кресел напротив стола.

Отец даже не пошевелился.

Что-то не так, он нервничал.

Грант часто становился напряженным, когда дело касалось работы, но вел себя иначе. Когда у нас были проблемы, он раздражался, начинал суетиться и создавал суету вокруг себя. Если бы было возможно, то он бы вырабатывал электричество.

– Мэдди, сделай, пожалуйста, два кофе, – попросил я секретаршу, нажав кнопку на селекторе.

– Мне понравились твои чертежи. Ты превзошел сам себя, – сказал отец, и его лицо посветлело.

Я улыбнулся:

– Ты говоришь так каждый раз, когда я отсылаю тебе чертежи новых проектов.

– Потому что ты профессионал своего дела, и я горжусь тобой, сын.

Иногда я получал от отца похвалу, ему нравилось то, как я выполняю свою работу. Это происходило не так часто, в основном между моментами, когда он отчитывал меня за мой образ жизни, отношение к рабочему графику и нежелание наследовать его кресло. Но сейчас он слишком сильно разбрасывается похвалой.

В кабинет заглянула Мэдди с кофе. Я окинул ее беглым взглядом: темные волосы убраны в строгий хвост, одета в светлую блузку и темную обтягивающую юбку. Именно такая одежда была на Джоанне в нашу недавнюю встречу. Скучные, неприметные, отталкивающие вещи делали Дикарку притягательной и сексуальной, чего не скажешь о Мэдди.

Я поблагодарил секретаршу, потянулся к своей чашке и сделал глоток горячего ароматного напитка. Отец занял предложенное ему место и повторил за мной. Как только Мэдди покинула кабинет, я отставил чашку и сунул ему планшет в руки.

– Те чертежи устарели, вот, здесь новые.

Он поставил чашку на стеклянное блюдце, взял планшет и принялся изучать чертежи. Вот только его глаза не двигались. Через несколько секунд он сказал:

– Ты отправил мне чертежи полчаса назад. Ты успел изменить их за полчаса?

Я кивнул:

– Смотри, вот здесь я решил сделать стену длиннее, так большая часть окон этого крыла будет выходить на восток. – Я провел по экрану, перелистывая слайд. – А здесь я спроектировал удобный выезд на северную улицу. Есть еще небольшие изменения на следующих двенадцати слайдах, но они не так критичны. Нужно будет согласовать это с заказчиком.

Вернее с заказчицей. С сексуальной и вредной заказчицей.

Несколько минут отец молча пил кофе и изучал мои чертежи. Я покорно ждал, когда он закончит. Теперь точно стало ясно, что он ушел в себя, иначе не тратил бы по минуте на слайд, который может просмотреть за секунды.

– А теперь выкладывай, зачем ты на самом деле пришел в мой кабинет. К чему все эти «я тобой горжусь», «ты профессионал» и прочее дерьмо?

Он перестал притворяться, что глубоко увлечен чертежами и посмотрел мне в глаза.

– Твоя мать вернулась в город.

– Откуда ты знаешь?

Грант нервно вздохнул и достал из кармана сигареты.

Похоже, о том, что у него получалось бросить курить, можно забыть.

– Она звонила мне несколько часов назад.

– Здесь не курят, – сказал я, задумчивым взглядом прожигая стену. Отец кивнул, и убрал сигареты, тогда я встал со своего кресла и поставил перед ним пепельницу.

– Чувствуй себя, как дома.

Внезапно возникло желание что-нибудь разбить, в надежде, что мне полегчает.

Не полегчает. Сколько я ни пытался забыть или оправдать действия Елены, мне не становилось легче.

Я беспокойно расхаживал по кабинету, спрятав руки в карманы брюк.

– Зачем она вернулась и почему позвонила?

– Хочет наладить отношения.

– С кем?

– И со мной и с тобой.

– Надеюсь, ты послал ее?

– Касаемо части, где она хочет наладить отношения со мной – да, а вот с тобой…

Я устало опустился в кресло и с силой сжал подлокотники.

– А что со мной? Я не желаю ее видеть!

Отец молчал, вероятнее всего думая, что я слечу с катушек. Но я уже не тот несдержанный подросток, которым когда-то был. Я вычеркнул ее из своей жизни и даже не считаю ее матерью.

– Блейк, – начал отец, одаривая меня тяжелым взглядом. – Я надеюсь, ты не станешь делать глупостей.

– Нет, я не стану делать ничего, что может навредить мне.

Но он не верил.

– Пообещай мне, Блейк.

– Да чего ты так завелся?

Отец вскочил со своего места.

– Чего я завелся? Однажды ты поджог ее машину, гараж!

– Я сотню раз говорил тебе, что не делал этого!

– Вас с Калебом поймали на месте преступления! – прошипел отец.

Его все еще не отпускала та ситуация, в которой я не был виновен.

– Я тебе еще раз говорю, мы не трогали ее машину! – заорал я.

Калеб – мой кузен, мы с ним ровесники. В тот день, когда случился большой пожар на участке Елены, мы находились поблизости, видели, как полыхает ее гараж и машины, но не имели к этому никакого отношения.

– Елена видела тебя собственными глазами!

Злость и ярость поглощали меня, более десятка лет меня винят в том, чего я не делал. Отец – единственный человек, который должен был поддерживать меня во всем, смотрит на меня как на преступника. Родная мать, которая ушла от нас, просила посадить меня за решетку на двадцать лет.

Мы перелезли через невысокую изгородь и упали прямо в кусты гортензий. От боли Калеб жалобно пискнул.

– Тихо, нас же могут услышать, – шикнул я на него.

Неудивительно, что он скулит. Калеб был как девчонка, слишком большая неженка.

– Блейк, кажется, я вывихнул шею, – застонал он, заставив меня закатить глаза.

– Шею нельзя вывихнуть, ее можно только сломать.

Я встал на ноги и помог подняться Калебу. Потирая больное место, он обиженно посмотрел на меня. Мой локоть болел от удара, а колени были разодраны в кровь, но в отличие от него я не распускал слюни.

На улице смеркалось, мы смогли прийти к дому мамы только после восьми вечера, до этого у Калеба была тренировка по бейсболу.

И как он вообще биту держит, у него же не руки, а макаронины какие-то!

Оказалось, что семья Калеба жила через две улицы от дома моей мамы. Мы неделю вынашивали этот план. Ни мне, ни Калебу не позволялось уходить дальше нашей улицы. Пришлось импровизировать. Калеб вернулся с тренировки и должен был отправиться в душ, пока его мама готовила нам ужин, я подождал его на заднем дворе, и, схватив велосипеды, мы помчались искать дом моей мамы. Его оказалось не трудно отыскать, он был очень большим и ослеплял своей белизной, сильно выделяясь среди прочих.

Зачем ей одной такой большой дом?

– Вот и неправда, – сказал Калеб. – В прошлом году наш кетчер[2 — Кетчер – это позиция в бейсболе. Кетчер располагается сзади, приседает за домашней тарелкой и получает мяч от питчера.] Дэкс вывихнул себе шею.

Я окинул его хмурым взглядом.

– Ты гонишь!

– Не гоню.

– Дай взгляну, – сказал я и подошел к Калебу, разглядывая заднюю поверхность шеи. До этого я и не думал, что можно вывихнуть шею. Разве можно повредить шею и быть живым? Не верится совсем.

Грязной ладонью я провел по шее Калеба. Не почувствовав там ни выступов, ни горбиков, как бывало при переломе, я облегченно выдохнул. Я знаю, как выглядит перелом, я ломал руку два раза.

– Ну-ка, пошевели шеей, – сказал я, наблюдая, как Калеб поворачивает голову сначала вправо, а потом влево, после закидывает ее назад, а потом вперед, касаясь подбородком груди.

– Больно? – спросил я.

– Нет, – выдохнул Калеб и радостно улыбнулся. От этой улыбки меня охватило раздражение.

– Ну и чего тогда разнылся? И как ты только в бейсбол играешь, ты же чуть что ноешь как принцесса!

Калеб мгновенно ощетинился.

– Неправда!

– Тсс, – зашипел я, – не ори ты так, пошли.

Мы обошли дом, чтобы попасть на задний двор. Минуя клумбы с кустами роз, мы подбежали к большой белой резной двери. Справа стояли три велосипеда: два небольших розовых и один побольше, но фиолетовый.

Зачем маме три детских велосипеда? Она приглашает в гости детей? Почему тогда не приглашала меня?

У гаража стояли две канистры, пахло бензином. Внезапно двери открылись, и раздался детский крик.

– Мама!

Мама?

Девочка лет восьми в розовом комбинезоне таращилась на нас.

– Блейк, надо удирать отсюда, – ткнул меня в плечо Калеб.

Вместе мы попятились назад, но я запнулся о камень и упал на спину. Взгляд скользнул по ярким всполохам оранжевого света. Машина, которая стояла у гаража, горела, как и сам гараж, и с каждой минутой огонь набирал силу.

– Кто вы такие? Что здесь делаете? – послышался женский голос, который был до боли мне знаком.

Мама.

Она стояла напротив меня и недовольным взглядом рассматривала нас, словно не могла узнать. Но после ее брови в удивлении поползли на лоб.

Она узнала.

Светлые волосы идеально уложенными прядями струились до середины ее плеч, невозможно было оторвать взгляда.

Я вскочил на ноги. Первым порывом было обнять ее, но сделать мне это не удалось, ноги словно вросли в землю. За ее спиной раздался треск, части машины нещадно поглощало пламя. Она обернулась и в ужасе схватилась за голову.

– Блейк! – она вернула взгляд ко мне. Я никогда не видел столько ненависти в ее глазах. – Зачем ты сделал это?

Из дома выскочили еще две девочки, одна выглядела точь в точь, как первая, даже одежда на них была одинаковая, и еще одна постарше. За ними появился мужчина. Он взглянул сначала на огонь, затем на меня и, сделав ошибочные выводы, кинулся ко мне и схватил меня за футболку.

– Как ты сюда попал, паршивец? Тебе мало не покажется, это я тебе обещаю!

«Я этого не делал. Я этого не делал. Я этого не делал», – крутилось у меня в голове, но сказать я ничего не смог.

– Блейк, ты совсем от рук отбился, если отец не в состоянии воспитать тебя, то воспитает закон! Тебя посадят на двадцать лет, и тогда ты научишься думать о последствиях! – кричала мама. По непонимающему взгляду мужчины, который все еще держал меня за футболку, было ясно, что он не знал, что Елена моя мама.

– Девочки, нужно уходить, – сказала она.

Зазвучали сирены пожарных, и Елена, подтолкнув девочек, увела их. Мужчина, держа нас с Калебом за футболки, как щенков, выпроводил за ними.

– Елена лжет, я не поджигал ее машину. Зачем она наговорила этого дерьма, я понятия не имею!

Отец поднялся со своего места, его взгляд ни на секунду не отрывался от моего лица.

– Как ты можешь верить ей? Это я твой сын! – громко напомнил ему я.

В глазах отца на секунду промелькнула яркая эмоция, словно он засомневался в моей причастности, но она исчезла так же быстро, как появилась.

– Ты был зол на свою мать, и в прошлом уже делал вещи, которые не назовешь безобидными.

– Но я не поджигал машину! Стеф мне верила, почему не можешь поверить ты?

– Стеф была мечтательницей с большим сердцем. Она всегда видела в тебе ангела, что бы ты ни сделал.

– Нет, просто в отличие от тебя, она любила меня, хотя я даже не был ее сыном, – бросил я и сел в свое кресло.

Лицо отца вытянулось, он разозлился.

– Я пойду, пока ты не наговорил еще большей ерунды.

Ерунды? Разве я был не прав в своих суждениях? Как можно обвинять своего ребенка в поджоге, ни одной весомой улики не было против нас. Кроме той, что мы находились рядом с домом, но разве это что-то доказывает?

– Да, иди посмотри мои чертежи.

Отец молча кивнул и, снова спрятав руки в карманы, направился к выходу. Не дойдя до двери, он остановился и развернулся ко мне.

– Думаю, Елена будет звонить тебе.

– Не проблема, ее номер заблокирован. Я не допущу, чтобы она появилась и снова испортила мою жизнь.

– Может, стоит ее выслушать? Интересно, что она хочет сказать.

– А ты ее выслушал?

– Нет, но мы с тобой в разных ситуациях, она моя бывшая жена, а для тебя…

– А для меня мать, которая решила, что ее родной сын ей больше не нужен, – перебил я его. – Мне просто не интересно, что она хочет сказать мне.

– Как знаешь, – пожал плечами Грант и вышел из кабинета, захлопывая за собой дверь.

Одной проблемой больше. Елена решила поиграть в мою мамочку, не самая приятная новость за сегодня.

А что до Джоанны? Тогда, в кабинете, вынуждая ее охрипнуть от стонов, я понял, что еще не закончил с ней. К черту деловые отношения, я заставлю ее пожалеть о том, что она сделала. Ей следует знать свое место.

Я лишь возьму свое. Воспользуюсь ее телом, сделаю то, чего она в прошлом опасалась. А затем закончу проект и оставлю ее.

Глава 8

Джоанна

– Ты мог не приезжать со мной в отель, – сказала я, войдя в свой кабинет. – У тебя самолет вечером.

Утро было не из приятных. Мы с Барбарой и Конрадом вчера решили отвлечься и пошли в клуб, а вернулись домой под утро, вдвоем. Конрад еще в начале вечера ушел с какой-то девушкой. Сегодня я чувствовала себя не очень хорошо, а Барбару вообще пришлось оставить досыпать в моей квартире.

Конрад подошел к моему столу и пробежался взглядом по бумагам и документам на нем.

– Вдруг тебе нужна будет моя помощь. Кроме того, я не могу просто сидеть дома и смотреть глупые шоу вроде «Парочек на острове».

– «Остров любви»? – вскинув бровь, спросила я.

– Я откуда знаю, как оно называется, я не смотрю его, Джоанна, – огрызнулся он.

Если и существовал человек, который так же как и я жил на работе, то это был Конрад.

Я убрала свою куртку в шкаф и подошла к столу, игриво толкнув Конрада бедром, опустилась в кресло и сложила руки на груди.

– Ты вернулся домой под утро, где пропадал всю ночь?

– Встречался с одной знакомой, – отмахнулся Конрад.

– Что за знакомая?

– Сандра… Она узнала, что я сейчас в городе и хотела встретиться, – безразлично пояснил он.

Конрад занял кресло напротив моего стола.

– Я рада, что ты не притащил ее домой, но в следующий раз предупреди, что придешь поздно или не придешь вообще. Это заставило меня понервничать.

– Хорошо, мамочка. А вы с Барбарой отлично повеселились в клубе?

С Барбарой в последнее время происходили странные вещи. Она стала рассеянной, часто уходила в себя, но старалась делать вид, что все в порядке. Я знала, что последний месяц с ней активно пытался связаться ее отец. Но Барбара предпочла игнорировать его попытки. Она сменила квартиру, чтобы даже родственники не нашли ее. Потому что сама Барбара понятия не имела, зачем понадобилась отцу. Но все склонялось к одному: он нашел ей пару и хочет выдать замуж. Чего сама Барбара не хотела.

– Отлично, а как прошло свидание с Сандрой? – спросила я, решив сместить фокус внимания на брата.

На его лице отразился целый спектр эмоций.

– Плодотворно, хотя я не назвал бы это свиданием, скорее перепихом с давней знакомой.

– Оу, – с отвращением протянула я, – мне не интересен ваш перепих, боже! Я хотела знать, чем вы занимались до этого? Ресторан, театр, кино?

– Просто перепих, Джоанна, ты меня вообще слушаешь?

Я фыркнула и сложила руки на груди.

– Знаешь, джентльмен из тебя так себе.

– Прости, но это то, чем занимаются взрослые люди. Они спят и не тратят время на дерьмо вроде ресторанов и прогулок под луной, – ответил Конрад.

Где-то я уже это слышала. Не слово в слово, а нечто подобное.

– Ты не тратишь, а другие взрослые люди, как ты выразился, тратят.

– Сандра тоже предпочитает не тратить время на эту чушь, – парировал он.

Как мало он знал о женщинах.

Я усмехнулась и облокотилась на стол, заправляя непослушные пряди волос за уши.

– Нет, она говорит тебе, что не любит тратить время на эту чушь, а сама хочет этого.

– Ты не знакома с ней. Не все девушки одинаковые.

– Не все, но это простая вежливость, знак уважения. Подари цветы, накорми девушку, своди в кино или театр, погуляй под луной, прежде чем трахнуть ее.

Говоря все это, я имела в виду вовсе не Сандру.

Многие девушки действительно верят, что простое уважение со стороны мужчины – это непозволительная роскошь. То, что еще нужно заслужить.

Общество закладывает это в наши головы еще с пеленок. Если ты принимаешь эти правила, то ты нормальная, если восстаешь против них, то сразу становишься меркантильной стервой. Женское тело не товар, и не место, куда можно прийти и взять, что пожелаешь. Каждая девушка заслуживает, чтобы к ней относились с уважением. Мужчины должны понимать это и уважать каждую девушку на своем пути, будь то одноразовые встречи или полноценные отношения. Игнорирование чьих-то желаний не должно считаться нормой. Девушки не должны с этим мириться.

Конрад рассмеялся:

– О, поверь, я уважал ее как минимум три раза этой ночью.

Его глаза сверкнули, и я почувствовала, как мой желудок сжимается, угрожая отправить назад кофе и омлет, съеденный за завтраком.

– Не хочу слышать подробности. И я не изменю свое мнение, ты отвратительно ведешь себя с девушками.

Конрад откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову.

– Не думаю, что нуждаюсь в советах кого-то, кто только недавно официально стал совершеннолетней.

– Я стала совершеннолетней чуть больше чем недавно, – съязвила я, затем резко встала со своего места. – У меня полно дел, которые станут моей головной болью на ближайшие несколько месяцев, и раз ты решил заявиться сегодня в отель, то хотя бы поможешь мне.

***

К обеду я спустилась в ресторан, где меня ждал Эрик.

– Привет, – просиял он, обнимая меня за плечи.

Нос защекотало от приятного запаха: все те же бергамот, цитрус и пресловутый кедр.

Мы заняли приватный столик, где нас никто не мог увидеть. Я заказала себе крем-суп, а Эрик стейк.

Я не хотела, чтобы нас видели вместе. Во-первых, Эрик посетитель «Хэтфилд», и тот факт, что я была начальницей, не давал мне права выставлять нашу пару напоказ. Во-вторых, из-за Блейка. Я не знала, злится он еще на бывшего друга или нет, и представить не могла его реакцию. Новых конфликтов мне не хотелось.

Блейк должен появиться во второй половине дня, но зная его, он мог без предупреждения свалиться на мою голову, как снег с нечищеной крыши.

– Так что ты думаешь? – спросил Эрик.

Я подняла взгляд от тарелки и уставилась на него, как олень, застигнутый в свете фар.

– Повтори, – попросила я, ведь, кажется, прослушала все, что он говорил мне.

Эрик улыбнулся и покачал головой.

– Работа отнимает все время? Даже сейчас не можешь отдохнуть? – В его тоне не было насмешки. Обычный вопрос.